Неупокоенные - Лорен Оливер Страница 5

– Пробки, – коротко ответила Кэролайн.

– Брехня! – воскликнула Сандра.

– Сандра, прошу… – Я никогда не выносила ее жаргона; она была еще хуже Эда.

– Это брехня! Она сидела в баре с каким-нибудь коктейлем-лонгом. Десять к одному. Вот спорим!

– Да все было без проблем, – сказал Трентон. Голос его ничего не выражал. Он смотрел на мать прищурившись.

Она пошла на кухню, по пути собирая вещи и расставляя их на законные места: пустую вазу, покрытую пылью, скомканную салфетку, баночку из-под витаминов с открученной крышкой. Несмотря на то, что Кэролайн располнела, она до сих пор была похожа на моль: такая же суетливая и по-своему грациозная.

– Так странно, – проговорила она, – наверное, там где-то была авария. И парковочные места были…

– Ты наконец-то приехала, – сказала Минна, спускаясь вниз по лестнице. Через ее футболку угадывались контуры белья и позвоночника.

Кэролайн перевела взгляд на безучастного Трентона. Ее голос стал визгливым и неприятным:

– Конечно, я приехала! Господи боже! Все тут что, думают что я… – Она повернулась к Минне. – А вот ты наверняка гнала всю дорогу!

– Ты видела ее? – спросил Трентон.

– Кого я видела?

– Аварию, – чем больше раздражалась мать, тем спокойнее становился он. – Ты ее видела?

– Нет, я не… – Кэролайн остановилась на середине предложения и вдруг резко спросила: – К чему эти вопросы?

Он пожал плечами.

– Ну, не знаю… Я подумал, там должен быть пожар, чья-нибудь оторванная голова на асфальте или еще что-нибудь.

Минна фыркнула.

– Трентон, как можно?.. – Кэролайн покачала головой. – Что с тобой творится? Как ты можешь такое говорить?

– Это нормальный вопрос, – сказала Минна. Она отлипла от стены и пересекла комнату в мгновение ока. Села на стул напротив Трентона, прижав колени к груди. На секунду она стала похожа на прежнюю Минну.

– Нормальный… – повторила Кэролайн. – Это ненормальный вопрос. Это ужасно. Я не для того сюда приехала, чтобы вы надо мной издевались.

Она принялась открывать дверцы кухонных шкафчиков и захлопывать их. Меня передергивало от каждого резкого звука.

– Алкоголь теперь в столовой, – сказала Минна.

– Я же говорила, она пьяная, – вставила Сандра.

Кэролайн враждебно взглянула на дочь и пошла прочь из кухни. В коридоре не горел свет. На секунду Кэролайн остановилась, не понимая, куда идти дальше. Меня расстроил вид этой располневшей женщины, которая больше не узнавала собственный дом, ведь я еще помнила прежнюю, стройную и красивую Кэролайн.

Трентон и Минна пару минут молчали.

Минна первая нарушила тишину:

– Не надо было ее доводить. Ты сам мне сказал, чтобы я хорошо себя вела.

– Я и не пытался.

– То, что ты сказал, было действительно ужасно. Не понимаю, почему ты так зациклен на авариях и несчастных случаях. Что у тебя за игрушка на айфоне?

Трентон глубоко вздохнул:

– Ты о чем?

– Ты меня прекрасно понял: «Катастрофа» или как-то так она называется. Ты там еще сбрасываешь персонажей с обрыва или стреляешь в них огненными шарами. Какова цель этой игры? Ну, кроме убийства людей?

В столовой Кэролайн уже нашла спиртное. Она налила полстакана водки и выпила залпом. Потом налила еще и тут же опрокинула его себе в рот.

– Очки, – сказал Трентон. Его ресницы задрожали.

Минна удивленно уставилась на него:

– Что?!

– Очки, – повторил Трентон, – за то, что их убиваешь, начисляют очки. Набрать больше очков – в этом цель игры.

В столовой Кэролайн протерла стакан из-под водки полотенцем и поставила его на место. Она взяла бокал для вина и выбрала бутылку красного. Теперь она успокоилась.

– По-моему, это идиотизм! – сказала Минна.

Я помню, как они играли в гостиной. Минна давала Трентону указания, как лучше расположить предметы, через которые покатится их мяч.

– Вон туда! – раздраженно говорила она, указывая ему направление. – Нет же! Туда! Не глупи, Трентон! Так ничего не получится!

Трентон что-то пробормотал себе под нос. Что-то вроде «как будто в «Гелиотропе» было лучше!». Если бы я была жива, то без труда поняла бы его. Но теперь мы растворяемся в звуках и иногда можем чего-то не слышать. Мы и есть звуковые волны – мы доносим колебания его голоса до нее и возвращаем ее голос к нему, и так далее.

– Я не понимаю. Что ты там бормочешь? – спросила Минна.

– В «Черном гелиотропе» тоже было полно смертей, – повторил Трентон чуть громче, – там уничтожили целый лес нимф, обезглавили половину Ордена, Свена затоптал Трирог…

– «Черный гелиотроп» – это книга о нравственности, Трентон. – Минна опустила ноги и поднялась со стула. В этот момент на кухню зашла Кэролайн с двумя бокалами для вина и бутылкой. Она снова была в хорошем расположении духа и беззаботно улыбалась. Она огляделась в поисках штопора и немного заволновалась, не обнаружив его с первого взгляда. Но вот Кэролайн нашла то, что искала, и снова расслабилась. Она откупорила бутылку и демонстративно налила немного вина себе в бокал.

– «Пино», – определила Сандра, – кажется, орегонское.

– Не строй из себя эксперта! – Мое терпение иссякло.

– Я и не строю.

– Ты прочитала это на этикетке!

– Я не смотрела на нее!

– Это невозможно, – констатировала я. Еще одна чертовски раздражающая штука – мы не можем выбирать, что видеть, что чувствовать, что слышать. Мы просто всегда видим, чувствуем и слышим.

– Не хочешь присоединиться, Минна? – предложила Кэролайн.

– Нет, лучше не надо, – ответила Минна.

– Бери бокал, ты выглядишь так, как будто тебе нужно выпить.

– Пожалуй, я возьму, – сказал Трентон.

Кэролайн смерила его взглядом своих огромных, водянисто-голубых глаз.

– Не смеши меня, Трентон. Принесешь мои сумки из машины? Они в багажнике.

– Почему я должен это делать? – проворчал он, но тем не менее встал и направился к двери. Движения его были нелепыми и дергаными – он был, как ожившее пугало, которое вынуждено учиться ходить. Трентон делал большой шаг вперед, а затем слегка скользил назад, шаркая по полу.

Трентон. Мой прекрасный, грациозный, идеальный Трентон.

Он вышел на улицу, и Минна подошла к кухонному столу и налила себе вина в бокал. Она была сантиметров на десять выше матери и гораздо стройнее, но тот факт, что Минна осветлила волосы, делал ее сходство с Кэролайн более разительным. Они были как две версии одной картины: Минна – современная графика, ее мать – акварель.