Цепные псы Империи - Андрей Белянин Страница 5

– Сэм, поможешь с билетами на пароход? У тебя вроде бы были связи.

– О чем речь?! Разумеется, Майкл, но… Ты действительно уверен, что тебе так уж надо ехать?

– Дружище, – поддержал его наш рыжий приятель, – раз уж так все сложилось, не составить ли мне тебе компанию? Правда, сейчас я немного занят, но если ты дашь мне две недели завершить срочные дела, то я с удовольствием прокачусь с тобой в ваш дикий Петербург. По крайней мере, своими глазами увижу живых медведей на улицах и выпью русскую vodku…

Я пожал каждому из них руку, пробормотав что-то о самых верных и преданных друзьях, какие у меня когда-либо были, о том, что должен со всем разобраться сам, что буду писать и так далее. На самом деле я просто не имел права втягивать кого-либо в свои дела. В крайнем случае до тех пор, пока не разберусь во всем сам и не буду нуждаться в помощи.

Вечером следующего дня они оба уже провожали меня в порту. Здоровущий, двухпалубный пароход «Оливер Кромвель» принимал на свой борт десятки пассажиров. Мы должны были пересечь Ла-Манш, пройти мимо Франции и так дальше на север, до Санкт-Петербурга. Там придется переночевать, и уже от столицы еще приблизительно полдня на лошадях до родового поместья Строговых.

– Завидую, – искренне улыбаясь, трепал меня по плечу рыжий Иеремия. – Поедешь в обществе таких красавиц. Смотри, смотри же!

По трапу как раз поднимались трое миловидных девиц в сопровождении сурового возрастного мужчины, видимо, отца семейства. Одна из них обернулась и даже посмотрела на нас. Я невольно улыбнулся ей в ответ.

– Возвращайся поскорее, Майкл. – Сэм крепко обнял меня на прощание. – Без тебя наши походы по кабакам обретут однообразную скуку. Этот рыжий дурак вечно будет лезть в драку, я разнимать, а в результате каждый месяц на одну ночь мы будем становиться постояльцами ближайшего отделения полиции.

– Ну, раз в месяц можно, – подумав, разрешил я. – Вот когда вас за очередной мордобой сошлют в колонии, не ждите, что я полезу спасать вас от тигров в Индию.

Мы посмеялись, хотя шутки сегодня не удавались никому. Перед дорогой всегда складывается ощущение, будто бы что-то недоговорено, словно что-то самое важное ты так и не успел сказать, а слов все равно не находится. Ты говоришь о всякой ерунде, не знаешь, с чего начать, а все то, что хотел сказать, что действительно накипело, кажется каким-то наивным и даже детским. Тем более когда прощаются мужчины.

Мой багаж состоял из старого потертого саквояжа с двумя сменами белья, бумагами и личными вещами. Плюс связка книг, шесть штук: римская классика, Шекспир, Шелли и томик Китса. Никакой еды я в дорогу не брал, денег пока хватало, а Сэм достал мне билет в первый класс, с трехразовым питанием в большом ресторане при кают-компании. Большую часть вещей, как зимних, так и осенних, пришлось оставить. Иеремия лично обещал о них позаботиться.

Когда раздался второй гудок, мы торопливо обнялись на прощание, я еще раз дал слово писать, не будучи особо уверен, что сдержу его, и, подхватив свой багаж, быстро зашагал вверх по скрипучим доскам трапа. Предъявив билеты одному из младших офицеров и попросив стюарда отнести мои вещи в каюту, я поднялся на верхнюю палубу, чтобы бросить последний взгляд на Лондон, помахать рукой далекому Биг-Бену и улыбнуться моим друзьям. Увы, на прежнем месте их не было.

Я долго шарил взглядом, пока не заметил рыжие волосы своего приятеля в сотне шагов от пристани. И он, и Сэмюэль о чем-то жарко, судя по жестикуляции, беседовали с неизвестным мне высоким господином в темном плаще. Индус или турок, подумал я, так как у него были длинные черные усы. Впрочем, лица толком рассмотреть не удалось: он повернулся спиной.

Прекращая спор, этот господин снисходительно поднял обе руки вверх, потом достал из-за пазухи два конверта, передав их моим друзьям. Помощник юриста убрал свой, не разворачивая, а Иеремия быстро разорвал свой конверт, доставая пачку новых пятифунтовых купюр. В мою сторону никто и не смотрел…

Я в недоумении протер глаза. Реальное понимание того, что произошло, дошло лишь тогда, когда корабль отдал швартовы и кто-то коснулся моего плеча.

– Не угодно ли вам пройти в свою каюту, сэр? – издевательски-вежливо раздалось сзади.

Обернувшись, я невольно вздрогнул. За моей спиной в сопровождении трех матросов стоял тот самый помощник капитана, с которым мы вчера дрались в пабе.

Пластырь, в двух местах заклеивающий следы побоев, красноречиво подтверждал очевидное – мне здесь, мягко говоря, не рады. А если и рады, то не в том посыле христианского всепрощения, на которое можно было бы рассчитывать при иной ситуации. Похоже, вопрос, доберусь ли я живым до Санкт-Петербурга, становился слишком риторическим…

– Да, благодарю вас. – Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы удержать приличествующее британцу невозмутимое выражение лица. – Вы лично проводите меня или это сделает кто-либо из ваших подчиненных?

– О, такую честь я окажу вам лично, мистер Строгофф.

– А мы имеем честь быть знакомы, сэр?

– Вчера вас это не смущало, – по-волчьи оскалился он, и матросы за его спиной сжали кулаки.

– Неужели? – недоверчиво сощурился я. – Простите, но не узнаю вас. У вас такое неприметное лицо, сэр…

Мой вчерашний спарринг-партнер скрипнул зубами, невольно коснулся пластыря на левой скуле и коротким кивком предложил мне следовать за ним. Меня, почти как арестанта королевской крови, со всевозможным пиететом и почестями сопроводили по левому борту в мою каюту.

Через два номера от меня те же трое девиц, щебеча и взвизгивая, тягали своего многострадального спутника за руки в разные стороны, пытаясь определиться, куда же они хотят пойти в первую очередь – на ужин, на верхнюю палубу полюбоваться закатом или в музыкальный салон, где весь вечер будет играть какая-то французская знаменитость. Отец или дядюшка беспомощно возводил очи к небу, пытаясь разорваться, но всем угодить.

Я еще раз поймал мимолетный взгляд невысокой стройной красавицы со смешными рыжими кудряшками, непокорно выбивающимися из-под простой соломенной шляпки. При иных обстоятельствах наш явно зарождающийся интерес к друг другу мог бы стать взаимным, но помощник капитана и тут влез со своими предложениями.

– Мистер Строгофф, капитан приглашает вас отужинать с ним в двадцать один по нолям.

– Я планировал сегодня обойтись без ужина.

– Капитан очень огорчится, я пришлю за вами матроса.

– Передайте капитану, что мне нездоровится. Качка, знаете ли…

– Тогда я пришлю за вами четверых матросов и судового врача. Если будет необходимо, они отнесут вас на носилках.

– А вы умеете заинтриговать. – Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. – Итак, буду готов в двадцать сорок пять. Смокинг и бабочка обязательны?

– Да хоть в нижнем белье, – бросил помощник капитана и, резко развернувшись на каблуках, пошел прочь.