Наследие Тьмы - Игорь Конычев Страница 5

Осторожно, стараясь не разбудить заворочавшуюся Аяно, колдун соскользнул с мягкой кровати и бесшумно подошел к окну, за которым мерцали огни орочьих костров. Глубоко вдохнув ночной воздух, свежий и прохладный из-за недавнего дождя, Шэндизар почувствовал, что начинает замерзать, но так и не увидел ничего заслуживающего внимания. Он уже собирался вернуться в теплую кровать, списав свое пробуждение на неожиданное расстройство плохими вестями, когда внутри его сознания что-то ярко вспыхнуло, пронзив голову стальной иглой боли.

Сдержав вертевшееся на языке проклятие, некромант поспешил к своей мантии, висевшей на стуле, неподалеку. Он знал, что эта боль – зов. Зов темного камня, найденного им на другой стороне оркских Пустошей. Именно в тот день Шэндизар уже чувствовал нечто подобное. Но почему камень зовет его сейчас?

Добравшись до черной мантии, колдун настороженно взглянул на демоницу, застонавшую во сне. Тонкие пальцы некроманта заскользили по мягкой ткани, безошибочно нащупав под ней искомое. С тревогой в сердце Шэндизар ощутил, что поверхность артефакта – теплая, хотя до того всегда, даже на солнце, она оставалась холодной, словно гранитная плита в старом склепе. От неприятного сравнения некромант поморщился. Он поднес пульсирующий камень к глазам, не понимая, что происходит, но не желая оставаться молчаливым наблюдателем. Шэндизар решил действовать. Ранее он уже пробовал направлять на камень различные формулы, но все было безрезультатно.

– С чего бы начать? – пробормотал колдун, судорожно перебирая в памяти множество известных ему ритуалов и заклинаний.

За несколько ударов сердца Шэндизар пришел к неутешительному выводу, что не может вспомнить ни одного мощного заклятия, которое не применял бы к камню ранее.

– Может, начать с начала? – Не осталось ничего иного, кроме как проделать всю кропотливую работу заново. – Нача́ла?! – Глаза некроманта вспыхнули, и он чуть было не ударил себя ладонью по лбу. Ну конечно! Если не действует ни одно серьезное заклинание, почему бы не попробовать что-нибудь попроще.

Недолго думая Шэндизар выбрал простейшее заклинание опознания. Скороговоркой пробормотав нужные слова, колдун почувствовал, как камень «отозвался». Слабое, едва различимое эхо отдалось в висках Шэндизара, и он более не колебался. Закрыв глаза, некромант постарался вызвать из памяти необходимую последовательность символов, составляющих слегка переделанное им в юности заклинание того же плана, что и предыдущее. Как-то он вычитал в одном обгоревшем фолианте весьма интересную формулу, многократно усиливающую эффект любого волшебства, направленного на что бы то ни было. Конечно, существовал один весьма неприятный недостаток – предмет, скорее всего, не уцелеет.

Некромант решил рискнуть.

Губы колдуна быстро зашевелились, и с каждым его словом камень становился все горячее.

Еще одна яркая вспышка затопила сознание Шэндизара, стоило ему закончить. С усилием раскрыв болевшие от перенапряжения глаза, он внимательно посмотрел вглубь камня – туда, где теперь бурлила, переливаясь, густая Тьма, внезапно бросившаяся на него.

Последнее, что почувствовал некромант, – как его засасывает внутрь темного круговорота…

Почерневшие от времени камни дышали холодом. Не один век лишь они являлись молчаливыми созерцателями пульсирующей в колючем угловатом кристалле Тьмы, заточенной в хрупкую, но неприступную тюрьму теми, кто стоял у истоков мироздания.

Время стирало горы, иссушало реки, взращивало леса, постоянно находясь в движении везде, за исключением этого места. Глубоко под землей, среди покинутых земель, куда давно уже не ступала нога ни одного живого существа, томилось в заточении Зло, однажды едва не погубившее мир. За прозрачными стенами своей темницы оно томилось в заключении, отбрасывая лишь тень своей былой мощи на все существующее. Побежденное, но не сдавшееся, свергнутое, но не отрекшееся, поверженное, но живущее везде и во всем, где для него только находилось место, по крупицам восстанавливая былое могущество, оно выжидало. Оно жаждало момента, когда вновь сможет раскинуть свои черные крылья над миром, заслонив собой Свет. Забрать то, что принадлежало ему по праву. И оно знало: его время еще придет, и оно восстанет. Скоро, совсем скоро. С каждой каплей крови, впитавшейся в землю, с каждым предсмертным хрипом, вознесшимся к небесам, с каждой отнятой человеческой жизнью оно становилось все сильнее, почти вернув себе все, что когда-то отняли у него. Обрушив ураган своей яростной злобы на все живое, упиваясь болью и страданиями, оно вернется. Не важно, сколько пройдет времени, это не имеет никакого значения, ведь древнее Зло – вечно…

Поначалу Стефан подумал, что все-таки усталость взяла свое и он уснул. Но происходящее вовсе не походило на сон. По крайней мере, маг не припоминал случая, чтобы ему привиделось некое древнее Зло, грозящее уничтожить все и вся. Определенно воображение сыграло с ним злую шутку.

Альбинос как раз собирался открыть глаза, когда вдруг понял, что они и так открыты. Холодок, пробежавший по спине мага огня, заставил его инстинктивно попятиться назад. Шаря отведенной назад рукой по пустоте, Стефан отходил до тех пор, пока не уперся спиной в холодные камни. Невидящим взглядом волшебник рыскал по непроглядной пустоте впереди себя, чувствуя таящуюся во тьме опасность. Здесь определенно был еще кто-то… или что-то.

На этом свете существовало очень мало вещей, способных напугать одного из немногих магов огня, оставшихся в Империи, но тому, что сейчас оказалось где-то неподалеку, это вполне удалось.

Когда альбиносу стало не хватать воздуха и его голова закружилась, а горло обожгло огнем, он понял, что не дышит.

– Успокоиться, – мысленно приказал себе маг, делая глубокий вдох.

Холодная расчетливость и самообладание стремительно возвращались к нему, отгоняя прочь спонтанный ужас, выбравшийся из сокровенных глубин его души. Стефан несколько раз глубоко вздохнул и, когда сердце перестало бешено колотиться, решил взглянуть своим страхам в лицо. Подняв правую руку на уровень груди, маг щелкнул пальцами, привычно высекая искру.

Два щелчка раздались одновременно, и альбинос встретился взглядом со стоящим совсем близко человеком, на чьей открытой ладони плясал зеленоватый огонек.

Стефан действовал моментально, реагируя на проявление темной магии единственным известным ему способом: сорвавшаяся с его левой руки огненная глыба с оглушительным ревом ударила некроманта в грудь, сбив его с ног. Не давая колдуну шанса прийти в себя, альбинос атаковал вновь, отмечая, что от первого заклинания его противник все-таки смог защититься, что говорило о его исключительной подготовке и знаниях. Упругая струя жаркого пламени с возмущенным гулом облизывала бледно-светящуюся сферу, охватывавшую некроманта.

Сквозь рев собственных заклинаний Стефан слышал, как человек что-то говорит ему, но не желал слушать. Маг огня всем сердцем ненавидел темных колдунов, убивших его учителя, и не собирался общаться ни с одним из них. Гнев, полыхающий в его душе, придавал пламени альбиноса силу и мощь, питая мага огня лучше любых артефактов и усилений. Разрушительные заклинания одно за другим срывались с его пальцев, сотрясая своды неизвестной пещеры и с легкостью разрывая щиты, создаваемые колдуном.