Поступь бога - Пэт Ходжилл Страница 5

Улица была усыпана обломками камней, по бокам ее выстроились в шеренгу полуобвалившиеся здания, а немного дальше разрушение было полным, да и сама дорога исчезала под грудами мусора, покрывшего ее, словно коростой, и дома слепо смотрели в никуда пустыми глазницами выбитых окон.

Джейм находилась как будто на краю огромной раны, нанесенной кем-то несчастному городу невообразимым, оставившим за собой лишь руины и опустошение. И источник этой болезни был очень близко, и он очень-очень силен. Джейм перебрала свои ощущения, шестое чувство все еще не набрало силы, но все вместе они еще кое-что значили. Она знала, что рядом с ней течет какая-то энергия – холодная, глубокая, нечеловеческая, подобная могучей реке, несущейся между скал, истачивая их до гальки, размывая собственные берега. Сейчас эта река пыталась пробить русло к ее сознанию. Не в силах бежать, Джейм один за одним воздвигала барьеры в своем мозгу, пытаясь защититься от непрошеной силы, давящей на разум.

Это усилие почти истощило ее волю. Она заставила себя встать и побрела к источнику энергии, что атаковала ее мозг. Горы мусора маячили перед Джейм. Она стала перебираться через них, чихая от пыли. Щепки, куски штукатурки, разбитая глиняная посуда. И вот она на гребне холма, а внизу – храм.

Он возвышался, застывший и слепой, среди моря руин. Дома в отдалении от него еще ухитрялись стоять, но вблизи царствовало разрушение, и здания, когда-то стоявшие рядом с храмом, превратились в груды щебня. Ничто не вступало в этот отравленный круг. Летучие мыши сворачивали, если подлетали слишком близко. Крысы, кишмя кишевшие в окрестных помойках, не решались поживиться чем-нибудь в этой яме. Ничто не шевелилось, лишь ветер иногда нарушал оцепенение, но и он, казалось, стихал и умирал вблизи зловещей цитадели, одна тень которой, похоже, крошила гранит и превращала толстые дубовые стропила в труху.

Виновник этой разрухи, храм, был сам по себе невелик, но создавалось впечатление, что он занимает огромное пространство. Джейм инстинктивно чувствовала, что и внутри он казался бы беспредельным. Она, которая никогда прежде не видела ничего подобного, знала, кому он посвящен.

Это было обиталище Трехликого бога. Пылающий, Тот, Кто Создает; Мерцающий, Тот, Кто Охраняет; Изрыгающий, Тот, Кто Разрушает. Имена эти редко произносились вслух, и никогда все вместе. Немногие люди могли взывать к Трехликому безнаказанно, а всуе произнесенное, его имя могло породить великую силу разрушения, подобную той, чей след ясно виден здесь, на этом кладбище домов и надежд. Он, и никто другой, был ее единственным богом, тем, кто призвал Троих – аррин-кенов, кендаров, высокорожденных – превратил их в один народ и поставил против вечного врага, Отца Теней. Тридцать тысячелетий, три тысячи лет в одном только Ратиллене, Кенцират сражался и отступал из мира в мир, по Цепи Сотворений, ожидая, когда бог возвратится к ним, встанет во главе войска и поведет eго в последнюю битву. Кенциры были избранными и гордились этим, но бог, по-видимому, предоставил им самостоятельно довершать начатое.

Они были обмануты.

Джейм вдруг осознала, что мощь, разлившаяся вокруг храма, отличается от силы, бурлившей на безумных улицах Тай-Тестигона, среди так называемых мертвых богов, лишь масштабами своего проявления, но не свойствами. Так сколько же в мире богов – один, в которого верил Кенцират, или много? Если много, то ее народ был жестоко обманут и вряд ли сможет с этим примириться. Кто использовал кенциров и зачем? Ладно, они переживут то, что их использовали, но не потерпят лжи. Их честь не вынесет этого, и честь Джейм тут не исключение. Одно лишь подозрение в предательстве – сейчас, когда ей так нужны все силы, весь резерв наследия Кенцирата, – нанесло ей сокрушительный удар. Сжав кулаки, грозила она храму, бросая безмолвный вызов: пусть разразится война, она будет сражаться до тех пор, пока не узнает правду. Безумный вызов, но не безумнее, чем превращенный в жилище призраков город, где она так надеялась найти помощь. Ей не требовалось сейчас никаких причин и оправданий. Хотелось только быть подальше от этого места, пропитанного ядом гнойного божества. Когда Джейм повернула назад, на землю упала тьма и больше не поднималась. Шторм, так долго собиравшийся, наконец разразился.

После люди говорили, что никогда еще ночь в Тай-Тестигоне не была чернее. Ветер, рыдая и хохоча, мчался по городу, сметая все на своем пути, ломясь и царапаясь в дома так, что сидящим внутри казалось, что к утру в городе не останется ни одной целой стены. Они слушали завывания высоко над землей, а решившиеся выглянуть наружу клялись потом, что видели ужасные вещи. Северный ветер, ветер демонов, нес на юг кошмары из мертвых земель.

Джейм шла спотыкаясь, дрожа в лихорадке, не обращая внимания на хаос, клубящийся вокруг нее. Ей казалось, что она вновь в замке, ребенком бредет по спящим коридорам, ища чего-то. Уже очень поздно. Если кто-нибудь заметит ее, утром последуют суровые внушения, особенно если он узнает об этом… Но она же так осторожна. Ей так нужно отыскать… Что? Ноги замерзли, а ночь так темна. Все кругом, должно быть, спят. Джейм заторопилась, удивляясь, почему ей так тревожно, стараясь лишь вспомнить, что же она ищет. И внезапно ей стало ясно. Есть такое место под одной из лестниц, место, где так хорошо можно спрятаться, и она ищет не что-то, а кого-то. Тори. Вот и лестница. Почему она боится заглянуть под нее? Здесь ведь то, за чем она пришла сюда. Вот и темный уголок, а там, ну да – неясная фигура.

– Тори?

Нет ответа. Джейм наклонилась, вглядываясь в тень, и отшатнулась, подавив крик. О мой бог, это Анар. Прижавшись к стене, она боролась с тошнотой. На это у нее нет времени. Она должна обыскать все места, где может быть Тори, отчаянно надеясь, что его не будет ни в одном из них.

Смерть была всюду – стояла в дверях, забивалась в углы, заползала под пол, будто сама искала спасения от самой себя; качалась на натянутых нервах, пряталась в костях, облепленных кое-где кусочками кожи и высохшей плоти. Джейм заставляла себя вглядываться в лица, которые смерть сделала неотличимыми друг от друга. Но она знала их всех и не находила того, кого больше всего страшилась увидеть. Но если Тори здесь нет, то где же он? Однажды Анар рассказал ей, что если идти долго-долго на юг, то можно прийти в страну, где ветер сладок, а земля чиста. Тори тоже слышал эту историю. Может быть, там она и найдет его?

Она все еще искала брата. Но теперь на спине был тяжелый мешок, и она пыталась выбраться из замка. Что-то напугало ее… Нет, это она сделала нечто ужасное и должна бежать. Но где же она? Проходы открывались, как раны, один за другим, раздваивались, петляли, уводили неизвестно куда. Неужели она заблудилась? Нет, нельзя даже думать об этом. Спастись, спасти, спастись, спасти…

Кто-то шел за ней.

«Дитя, куда ты убегаешь, зачем покидаешь нас так скоро?»

Это был голос Анара… Нет, голос только похож на его. Шепот проникал в уши.

«Что? Ты ничего не скажешь своему старому учителю? Посмотри на меня, дитя.»

Она не сделает этого. Никто в замке не был к ней добрее, но она никогда больше не хочет видеть то лицо из темного угла под лестницей.