Горячие ветры Севера. Книга 1. Рассветный шквал - Владислав Русанов Страница 5

Трегетройм, королевский замок, липоцвет, день двенадцатый, раннее утро

Бездонная синь небес распахнулась порталом вечности. Ни облака, ни тучки. Только черные крестики коршунов, кружащие в вышине в вечных поисках добычи. Они не устают парить в восходящих потоках, ибо голодны и беспощадны. Так же, как и люди.

Порыв злого суховея, прилетевший от Железных гор, защищавших до сей поры пашни и пастбища Трегетрена от набегающих с севера холодов, рванул коричневые полотнища обвислых знамен, подбросил их в воздух, заставляя ожить вышитые на них оранжевые язычки пламени. Горячим дыханием скользнул по выставленным над воротами королевского замка пустоглазым черепам с непривычно высокими для людского взора переносьями.

Десятник Берк, по прозвищу Прищуренный, прихрамывая, спустился из караульной башни во двор, где его ждали настороженно озирающиеся новобранцы. Обычное для северного королевства летнее утро. И хоть месяц липоцвет попадает на самую середину жаркого времени года, раньше рассветная прохлада заставила бы ежиться, затягивая шнурки долгополой рубахи у горла. Нынче все не так. Камни, слагающие крепостную стену и башни, не успевали за ночь остыть и лучились теплом, как печь-каменка. А когда ярко-алый диск солнца поднимется достаточно высоко над разлапистыми верхушками ясеней, все начнется сначала. Пекло Нижнего Мира. Второй круг — самое место для предателей и прелюбодеев. Хорошо хоть серая громада донжона накрывает тенью большую часть вымощенного двора с конюшнями и складами, выгребными ямами и тренировочной площадкой для занятий стрельбой.

«Как же болит мозоль. Прямо не ступить. — Единственная, достойная внимания, мысль пульсировала под черепом старого вояки. — Лучше бы мне скакать на одной правой, Отцом Огня клянусь».

Стараясь ставить больную ногу на пятку, а не на носок, десятник хмуро обошел вокруг столпившихся деревенских парней. Как знакомо. Сколько раз это повторяется снова и снова? Глаза размером с серебряный империал. Рты на всю ширь — ловушка для неосторожных ворон из окрестных рощ. В волосах — солома, а в задницах — детство играет. Того и гляди догонялочки затеют. Или расшибалочку…

— А ну, встать рядком, воины, матерь вашу! Выровняться!!!

Юноши повиновались, ежась под скептически оценивающим взглядом Берка. Выстроились в какое-то подобие ровной линии, поправляя перевязи, кое-как затянутые поверх накидок трегетренских цветов. В правой руке каждый сжимал длинный, плавно изогнутый лук.

— Животы — втянуть! Плечи — расправить! Грудь колесом! Учитесь, пока есть время, — это вам еще пригодится, когда поскачете посадских девок охмурять…

Ребята переглянулись. Некоторые заулыбались не без самодовольства.

— Что-то вы сильно радостные, — не замедлил отреагировать десятник. — Думаете, служба королю — сплошная расслабуха? Что вам там напели вербовщики? Что в замке сидеть будете да кухарок щупать по сеновалам? А на границу, к остроухим на забаву не хотите?

Новобранцы безмолвствовали, словно воды в рот понабирали.

— Молчите? Это хорошо. Значит, что-то начали понимать… Кто держит эту штуку, — Берк небрежно ткнул носком сапога лук ближайшего парня, — не в первый раз в жизни? Говорите, ну…

Широкоплечий юноша со светлым пушком на пунцовых от смущения щеках откашлялся:

— С вашего позволения, господин…

— Десятник.

— С вашего позволения, господин десятник. Мы с отцом, бывало, рябчиков били…

— Рябчиков, говоришь?

— Ага, рябчиков, — кивнул головой парень — от его пылающих щек уж можно было раскуривать трубку.

— Противник сурьезный. — Берк развел руками. — Ничего не скажешь. Куда там остроухим.

Строй заржал, как табун молодых жеребчиков. Храбрец переминался с ноги на ногу, проклиная свою смелость и желание отличиться.

— Видишь мишень, Рябчик? — Прищуренный махнул рукой за спину, где у замковой стены болтались на сбитой из прочных жердей виселице соломенные чучела.

Кивок.

— Не слышу.

— Вижу, господин десятник.

— Уже лучше. Всади стрелу куда сможешь.

Парень поднял лук. Неторопливо, страшась опростоволоситься перед товарищами, натянул тетиву. Тщательно прицелился. Стрела, свистнув, воткнулась чучелу на половину ладони ближе к правому боку.

Крученая тетива больно ударила по запястью, не прикрытому рукавицей, оставляя багровый рубец, но Рябчик пересилил себя и даже не скривился.

— Попал? — стоя по-прежнему спиной к мишеням, весело поинтересовался Берк у строя.

— Попал, попал, господин десятник, — услужливо подсказали несколько голосов.

— Ну, молодца, Рябчик. Будешь у этих олухов за старшего.

Новобранец зарделся пуще прежнего. Хотя куда уж боле? И так еще немного — и замок тушить придется. Гордо расправил плечи. Командир. Правда, с новой кличкой.

— Давай мне лук, свеженареченный, и возвращайся в строй. С правой стороны становись, с правой. Ты ж теперь командир.

Рябчик занял свое место, еще не вполне доверяя счастливой судьбе.

Прищуренный подкинул, примериваясь, отполированную многими ладонями деревяшку кибити и вдруг, резко развернувшись, пустил неведомо как оказавшуюся в его руке стрелу. Тяжелый боевой наконечник — других в армии Витгольда даже на учебных стрельбах не признавали — ударил по торцу застрявшей в соломе стрелы Рябчика и протолкнул ее в глубину мишени.