Ангел - Ольга Мяхар Страница 5

Но этих плюсов не так уж и много.

Мыш уже сидел на ветке соседнего дерева, с интересом за мной наблюдая и жуя колбасу.

– Ну ты встаешь?

Я кивнула и поудобнее села, принявшись пальцами выковыривать снег из голенищ сапог.

– Давай вставай, я уже вижу домик лесника, и, судя по тем двум лошадям, что привязаны неподалеку, Дик все еще там.

Я тут же поднялась и заозиралась по сторонам, пытаясь взглядом найти то, о чем говорил мыш. Темное покосившееся строение, по недоразумению названное домом и чуть ли не погребенное под высоким сугробом снега на крыше, и впрямь виднелось неподалеку. Радостно вскрикнув, я тут же телепортировалась внутрь.

Посреди невысокой грязной комнатенки за огромным дубовым столом сидели двое мужчин и торговались. Один из них – сильно обгоревший высокий человек, с черными, как смоль, волосами и глазами под стать, нахмурившись, пытался сбить цену второго – дородного пузатого весельчака, с хитро поблескивающими глазками и обликом самого настоящего лешего. И вот в самой середине переговоров прямо па столе вспыхнул воздух и перед их удивленными лицами появилась изящная встрепанная фигурка невысокой девушки, с огромными золотыми глазами и радостной улыбкой на удивительно красивом, нет, даже скорее одухотворенном, лице, будто никогда не знавшем ни боли, ни горя.

– Кто ты? – ахнул леший, оглаживая тяжелую зеленую бороду и с интересом рассматривая странную гостью.

Лицо же второго спорщика приняло такое выражение, как будто его заставили целиком разжевать зеленый лимон.

– Меня зовут Лирлин, – весело сообщила она и ткнула тонким пальчиком с золотистым ноготком в сторону обгоревшего человека. – Я его хранитель.

Леший хмыкнул, но тут дзинькнуло разбитое окно (между прочим, единственное!), и в комнату влетел встрепанный летучий мыш с белой шерстью и черной мордочкой. Приглядевшись, леший понял, что тот тоже где-то сильно обгорел. Странная компания интересовала его все больше и больше.

– Ирлин! – пискнул мыш, возмущенно разглядывая меня и хлопая в воздухе кожистыми крыльями. – Ты опять меня бросила! Кошмар! А если бы меня съели?

Мне стало стыдно, а мыш перевел взгляд на кислую физиономию Дика.

– А ты чего вылупился? Я тебе уже говорил, что хрен ты от нас отделаешься. Вот и нечего комплексовать, что не смог бросить в лесу слабую девчонку… которую после того, как она передала тебе почти всю свою силу на излечение от ожогов – ошарашенный взгляд в мою сторону и мои ярко пылающие щеки, – ты закопал в сугробе, а потом еще и быстро упрыгал к леснику, явно мечтая о нашей скорой и жуткой смерти!

Мы с лешим впечатленно молчали, на парня уже смотрели не столько сочувствующе, сколько возмущенно. Я попыталась поймать мыша, но тот уже вошел в раж.

– А вот фиг тебе! Мы даже из могилы восстанем, припремся к тебе и нагло будем ржать в твою удивленную морду! А я еще и плюну в глаз!

На этой патетической ноте я все-таки поймала Оську и даже сунула его себе за пазуху, виновато всем улыбаясь. У Дика на лице было такое непередаваемое выражение… Хм, надо будет поговорить с Оськой о его манерах, а то как-то неудобно перед лешим.

– Кхм, так ты, парень, бросил эту девушку в лесу погибать?

Дик хмуро посмотрел на лешего, даже и не думая извиняться.

– Кхм, ну что ж, тогда и я могу кое-чем подсобить да образумить молодежь. Чтобы впредь думал перед тем, как что плохое замыслить.

И он что-то проскрипел. Я не очень поняла что, как раз занятая тем, чтоб слезть со стола, но Дик вдруг как-то потемнел и вскинул руки в жесте отрицания. И черно-серебристый комок слизи врезался в прозрачную полусферу, накрывшую… и меня.

Комок сполз по ней и шмякнулся на деревянные доски пола. Леший нахмурился, шевеля кустистыми бровями. Я подошла ближе, пытаясь понять, что это за пакость. Магический комок подрагивал, словно пытаясь понять, что, собственно, произошло и куда ему теперь ползти.

– Так ты еще и маг. Хм, ладно.

И… леший пропал. Я удивленно оглядывалась по сторонам, стараясь сообразить, куда же исчез хозяин. Дик же встал и молча направился к двери.

– Эй ты, куда?

Он даже не обернулся в мою сторону. Я побежала следом, но тут остатки сил покинули меня, я зашаталась, удивляясь мелькающим перед глазами звездочкам, и начала куда-то падать. По-моему, у людей это называется обмороком.

Холодная тряпка на моем лице привела в чувство не хуже трубы Васьки, вечно будившего меня по утрам именно таким зверским образом, а потом еще и радостно удиравшего от меня, швыряющуюся во вредителя золотистыми молниями и белыми искрами, что вызывали сильную чесотку.

– Ну ты как? Жива? – Голос лешего я опознала с трудом.

– Так, дайте мне, я лучше разбираюсь! – По шее протопали когтистые лапки, правый глаз кольнуло, и кто-то поднял веко, открывая мне удивительный мир, полный света, тепла, и с Оськиной физиономией в центре.

– Ты жива? – строго спросила физиономия.

Сильно хотелось спать.

– Жива, – задумчиво подтвердил леший. – Что ж это с ней? Неужто такая слабенькая?

– Да нет, – отмахнулся мыш и оставил мой глаз в покое. – Просто вчера она чуть не умерла, рискуя замерзнуть в снегу, да еще пришлось и этого оболтуса лечить – вот Ирлин и не рассчитала чуть-чуть.

– Теперь-то вы уж его вряд ли нагоните.

Я вспомнила про задание и то, почему я здесь лежу. Из груди вырвался глухой стон, и я тут же села, упираясь руками в скамью и пытаясь остановить хоровод звездочек перед глазами. Мокрая тряпка шлепнулась со лба на колени, придавив мыша. Возмущенный писк и мой напряженный вопрос слились воедино.

– Где он? – Я с трудом сфокусировала взгляд на лешем, сидевшем напротив и потягивающем из березовой кружки ароматный чай.

– Уехал.

– Давно?

– Да вот уже с полчаса как.

Я вскочила, но ноги подломились, так что пришлось рухнуть обратно. Мыш, вцепившись в рубашку, так на ней и повис, возмущенно разглядывая мое лицо снизу.

– Да куда ж ты так спешишь? А как же чаю попить липового, с медом? Щас я заварю.

– Не надо, дедушка, – мотнула я головой, о чем тут же сильно пожалела, и вовсе потеряв картинку окружающего. Мне в руку сунули мокрую тряпку, которую я немедленно приложила ко лбу. Вроде бы помогло.

В другую руку мне сунули чашку горячего чая, которую я с благодарностью приняла. Отхлебнув душистый напиток, я обожгла себе язык с нёбом, булькнула и судорожно закашлялась. Мыш с воплем упрыгал у меня с колен, вопя, что его ошпарили, я смаргивала с ресниц непрошеные слезы, пытаясь отдышаться и пережить всю гамму таких новых и болезненных впечатлений.

– Да откуда ты такая? – размышлял меж тем леший, задумчиво меня рассматривая. – Выглядишь непонятно, ходишь, будто летаешь…