Фантомная боль - Владимир Брайт Страница 5

– Не правда ли, он великолепен?

– Да, – гость и не думал отрицать очевидного.

– Прежде чем продолжить наш разговор, хочу поведать легенду, связанную с древним артефактом. Думаю, вам будет интересно послушать, – на лице хозяина застыло благоговейное выражение – такое бывает у религиозных фанатиков, когда речь заходит об их бесценных святынях.

Для того чтобы подчеркнуть важность момента, китаец встал.

– Я весь внимание, – Кречетов откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, всем своим видом давая понять, что, во-первых, никуда не торопится, и, во-вторых, не испытывает священного трепета перед тем, что ему предстоит услышать.

– Это было в те стародавние времена, о которых сейчас не принято вспоминать, – неторопливо, нараспев, начал рассказчик, зачем-то закрыв глаза, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. – Великий воин Чжао Куан-инь решил объединить Китай.

Создавалось впечатление, что мистер Шен находится в некоем подобии транса.

– Чтобы осуществить мечту, Куан-инь отправился на священную гору Весидитайджи, попросив жившего там дракона обучить его тайнам меча. По преданию, только лучший из воинов мог стать лидером, чью власть признают все княжества и племена…

Если Кречетову и был неинтересен экскурс в китайскую мифологию, то он никак не высказал своего недовольства, продолжая внимательно слушать.

– Дракон пообещал сделать Чжао владыкой меча, предложив расплатиться, когда придет время. Куан-инь, не раздумывая, согласился. По истечении пяти лет он закончил обучение, став первым из воинов – тем, кто в конечном итоге сумел объединить Китай, уничтожить врагов и спасти свой народ. Над страной, истерзанной беспрерывной войной, взошло солнце. Заколосились поля. Засмеялись дети. Мир стал другим. Людям, уставшим от бесконечных лишений, стало казаться, что жизнь постепенно налаживается. Но как день сменяет ночь, – голос сказителя предательски дрогнул, – так и радость не может продолжаться долго. Во дворец императора прилетел дракон, потребовав жизнь юной принцессы. Такова была плата за обучение.

«Перед финалом обязательно будет мелодраматическая пауза», – подумал Кречетов и не ошибся. Мистер Шен, замолчал, собираясь с мыслями и успокаиваясь. Наконец, справившись с волнением, продолжил:

– Величайший из императоров не мог отказаться, нарушив данное слово, и в то же время не мог отдать дочь. Не сумев выбрать что-то одно, Куан-инь выхватил меч и вонзил себе в грудь. Вырезав сердце, он протянул его дракону, сказав: «Моя любовь тут. Забирай»… И умер.

Рассказчик замолчал, продолжая раскачиваться с закрытыми глазами в такт какому-то, одному ему понятному, ритму. Казалось, перед его мысленным взором оживают легенды. События давно минувших дней обретают реальные формы под кистью величайшего из художников – времени. Благородный император красиво умирает на глазах у красавицы, не подчинившись злой воле огнедышащего чудовища. А благодарный народ прославляет в веках того, кто жил, как герой, и умер, как воин.

В комнате повисла напряженная пауза. Никто не проронил ни слова. Все ожидали неизбежной развязки, не заставившей себя долго ждать.

Мистер Шен вернулся из заоблачных далей, открыв глаза. Наваждение кончилось. Сказки остались в прошлом. Теперь на незваного гостя смотрел не полоумный служитель древнего культа, а человек, способный просчитать вероятность развития событий на несколько ходов вперед.

– Для спасения самого главного нужно иметь достаточно сил, чтобы вырезать свое сердце, – подчеркнуто громко произнес китаец, глядя в лицо врага. – Вы никогда, ни при каких обстоятельствах не получите меч.

Во-первых, это было совсем не то, что рассчитывал услышать Кречетов. Во-вторых, подчеркнуто грубая форма отказа не оставляла возможности для дальнейших переговоров. В-третьих и самых главных, – так бизнес не делается.

Нигде…

Несмотря на отказ, высокопоставленный гость никак не выказал своего недовольства.

– Спасибо за милую сказку, – поблагодарил он, вставая со стула. – Было очень поучительно и…

Судя по виду, русский хотел что-то добавить, но в последний момент передумал. Вместо этого он вытащил телефон, мельком посмотрел на экран, после чего небрежно бросил в карман.

– Мне только что сообщили – заложница погибла. Очень жаль, – спокойно, как будто речь шла о не заслуживающем внимания пустяке, произнес Федор Андреевич Кречетов и, развернувшись, направился к выходу.

Когда решение принято, а пути назад нет, не остается ничего иного, кроме как исполнить задуманное.

– Если всё в мире не более чем притворство, искренна одна лишь смерть, – негромко, но так, чтобы слышали все находящиеся в комнате, произнес мистер Шен, чьи сжатые в кулак пальцы побелели от напряжения.

– Что, простите? – обернулся гость, решавший, не ослышался ли он.

– Искренна одна лишь смерть, – повторил китаец и, выбросив вперед руку с пистолетом, нажал на курок.

Щелк…

Шестиграммовая пуля, выпущенная с убойного расстояния, раздробила переносицу человека, не успевшего испугаться, вышла из затылка вместе с частицами мозга и раздробленных осколков черепа, пролетела три метра до ближайшей стены и, разбив напоследок зеркало – как оказалось, к несчастью, обрела долгожданный покой.

* * *

В древнем японском трактате господина Набэсима дается объяснение четырем заповедям самурая. Первая из них гласит: «Не позволяй другим превзойти себя на Пути Самурая».

– Я знаю, как отменить приказ о ликвидации девочки! – скороговоркой выпалил сопровождающий Кречетова телохранитель, прежде чем равнодушный зрачок пистолета выплюнул пулю, предназначавшуюся ему. – Еще не поздно! Клянусь!!! – подняв руки вверх, так чтобы у хозяина и двух вооруженных короткоствольными автоматами мужчин за его спиной не возникло и тени сомнения в его намерениях, Якудза медленно повернулся к побледневшему от бешенства убийце.

Смесь животного ужаса и желания выжить любой ценой не спутать ни с чем. Особенно убедительно она выглядит на краю свежевскопанной могилы, под дулом пистолета, направленного в лицо.

Чтобы возглавить преступную организацию, нужно не просто уметь разбираться в людях, а очень хорошо разбираться. До сих пор еще никому не удавалось обмануть проницательного наркоторговца, в чьем длинном послужном списке значился не один десяток смертей.

Но бывший детдомовец выжил лишь потому, что в минуты смертельной опасности научился менять личины, подобно хамелеону. И сейчас Якудза не просто решил провести разъяренного китайца. Он вознамерился отомстить, чего бы это ни стоило…

– Говори! – долго сдерживаемое напряжение наконец прорвалось, и теперь перед дрожащим пленником стоял не благостный сказитель, а жаждущий крови демон.

– Текстовое сообщение по запасной линии на случай непредвиденных обстоятельств. Я все скажу, только, пожалуйста, не убивайте!