Шпион Его Величества - Валентин Егоров Страница 5

Сложив руки на животе, Алексей Макаров, слегка прикрыв глаза веками, стал ожидать, когда государь обратит на него внимание и можно будет начать разговор. Сегодняшний разговор с государем был особым случаем, речь пойдет о делах русских в Северной войне и отношениях с европейскими соседями, поэтому нужно было набраться терпения, когда Петр Алексеевич дозреет для этого разговора и проявит нетерпение. Внутренне Алексей Васильевич волновался, но виду не показывал.

Петр Алексеевич продолжал на станке точить деревянную деталь.

В кои времена он обещал Антошке Девиеру [11]выточить для него шахматные фигуры, да все времени у него было недосуг. Сегодня он выкроил пару часов на эту работу, но работа с самого начала не клеилась. Государь постоянно штангенциркулем производил измерения точимой фигуры и постоянно неодобрительно покачивал головой. Алексей Макаров по-прежнему сидел на стуле, оставаясь спокойным, подобно степному истукану. Он был хорошо осведомлен, что Петр Алексеевич работы не бросит, пока ее не выполнит, но разговор с ним может начаться гораздо ранее.

В какой-то момент государь повернул голову через плечо и, бросив короткий и оценивающий взгляд на Алешку и ничего не сказав, снова вернулся к работе на токарном станке.

Алексей Васильевич, не ожидая дальнейших распоряжений, заговорил негромким голосом, но именно такого тембра и высоты, чтобы государь Петр Алексеевич мог его хорошо расслышать в шуме работающего станка. В нескольких словах он рассказал о последних столичных новостях и слухах, а затем коротко перечислил письма, принесенные государю на рассмотрение и подпись. Когда Петр Алексеевич нетерпеливо передернул плечом, показывая, что это его мало интересует, то Алексей Васильевич таким же спокойным и размеренным голосом заговорил о более серьезных вопросах и государственных делах.

Приятным баритоном Алексей Васильевич перечислил три главные проблемы, в то время стоявшие перед российским государством, которые он хотел бы поднять в разговоре с государем. Он сообщил, что только что получил сообщение от придворного доктора, в прошлом ноябре отправленного за границу для консультаций с европейскими медицинскими светилами по поводу лечения государевой болезни. В своем письме доктор проинформировал о том, что, по мнению немецких и голландских медиков, Петру Алексеевичу нужно срочно отправляться на лечение в некий городишко Пирмонт, расположенный вблизи Ганновера. Там бьют источники минеральной воды, которая по своему составу мягче вод Карлсбада, [12]где последнее время лечился государь. По мысли европейских медиков, эта минеральная вода окажет более благоприятное воздействие на состояние здоровья московского государя.

Петр Алексеевич продолжал работать на токарном станке, но по его внезапно напрягшейся спине Алексей Васильевич понял, что государь не пропустил мимо ушей ни единого его слова о Пирмонте. Эта лихоманка очень беспокоила Петра Алексеевича и его близких друзей, так как она в последнее время все чаще и чаще случалась и это всегда происходило в самый неподходящий момент его жизни. С каждым разом Петр Алексеевич все с большим трудом ее переносил и от нее отходил. Ни один придворный медик или европейское медицинское светило так и не смогли установить, что это за лихоманка, [13]установить причину ее возникновения и объяснить, как от нее следовало бы лечиться.

В одну из ночей Прутского сидения Петр Алексеевич поделился в кругу друзей воспоминаниями о днях своей молодости и истории борьбы за русский престол с сестрой Софьей. Рассказывая о тех временах, он вспоминал об ужасах и страхах, которые испытывал в ночь с седьмого на восьмое августа тысяча шестьсот восьмидесятого года. [14]В ту ночь из-за угрозы нападения стрельцов ему пришлось нагишом бежать из Москвы в Троице-Сергиев монастырь. После событий той памятной ночи у него впервые случилась такая лихоманка, с которой сегодня ни один европейский медик не может справиться.

5

Легким кивком головы Петр Алексеевич подтвердил, что хорошо слышал о Пирмонте, одновременно тем же кивком дозволяя Алешке далее вести свой разговор. Алексей Васильевич перешел ко второй части своего доклада государю. Он заговорил о предстоящем замужестве Катерины, дочери Ивана Алексеевича, [15]государева сводного брата. После смерти брата Петр Алексеевич остался пребывать в отличных отношениях с вдовой царицей Прасковьей. Да и царица имела к нему особое расположение, доверив ему под опеку обеих своих дочерей Анну и Катерину, разрешив их выдавать замуж во благо государственных интересов, укрепления родственных связей с Германией.

В семьсот девятом году Анна была выдана замуж за герцога Курляндии, правда, на следующий день после свадьбы став вдовой. Семидесятилетний супруг, пожелав во всем соответствовать русской супруге, во время свадебного пиршества переусердствовал с водкой и на следующее утро помер из-за такого излишества. Старшую же Катерину, которой недавно исполнилось двадцать четыре года, было решено отдать замуж за герцога Мекленбурга, чье небольшое герцогство лежало на побережье Балтийского моря, между Померанией, Бранденбургом и Гольдштейном.

Герцог Мекленбург-Шверина, Карл-Леопольд, [16]в глазах великого северного правителя Петра Алексеевича хотел выглядеть отменным германским правителем, по-немецки практичным и обстоятельным. Он уже давно прислал обручальное кольцо и официальное письмо с предложением руки и сердца любой из дочерей Ивана Алексеевича. Герцог считал, что поступил очень галантно, оставив в письме пропущенным место, куда русские сами могли бы вписать имя любой из этих двух девушек на выданье.