Штык и вера - Алексей Волков Страница 5
Штык и вера - Алексей Волков читать онлайн бесплатно
– Разрешите, Александр Григорьевич? – Барталов осторожно просунулся в дверь.
– Заходите, Павел Петрович. – Аргамаков вновь подтянулся и затушил очередную папиросу. – Что у вас?
Полноватый доктор смущенно помялся и неуверенно пожал плечами:
– Я тут, так сказать, сделал вскрытие одного из… В общем, насколько я могу судить, это обычный человек. Никаких отличий.
Павел Петрович умолк, словно предоставляя собеседнику оценить значение данного факта.
– И что вы этим хотите сказать?
– Но мы же все видели, как они, так сказать, превратились в зверей…
– А после смерти – обратно. Но труп человека не может походить на волчий. Ни снаружи, ни внутри. – Аргамаков машинально потянулся за папиросой.
– Ведь это же невозможно! По всем законам науки. Ладно, сказки, легенды, но наяву… – беспомощно произнес доктор.
– А вампир в Песчанке тоже был невозможен?
– Ну, там еще можно объяснить. Человек просто, так сказать, пил кровь. Может, помешанный. Начитался книг и вообразил себя графом Дракулой.
– Полуграмотный крестьянин, – хмыкнул Аргамаков.
– Но все-таки… А здесь мы имеем дело с таким нарушением всех законов…
– Так. Вы знаете, Павел Петрович, это мысль… – Полковник даже несколько приободрился. – Раз рухнули все законы общества, то почему не могли рухнуть законы природы?
– Но люди-то везде остались людьми…
– Не скажите, – перебил Аргамаков. – Вы не были с нами в Леданке, поэтому не видели этого ужаса. Я могу еще понять грабеж, но бессмысленное убийство всех жителей… Нет, доктор, можете говорить, что хотите, но, по-моему, это явления одного порядка. Просто одни злодеяния совершены зверьми в людском обличии, другие – в их подлинном. Не знаю, как с точки зрения вашей науки, а мне кажется, что катастрофа в первую очередь затронула некие глубинные пласты человека, заставила его предстать в подлинном виде. Вот только вид у многих оказался не особо привлекательным. К вящему сожалению поколений гуманистов и наших многочисленных революционеров. Знали бы они, кого выпускают на волю!
Барталов задумчиво посмотрел на своего начальника сквозь стекла пенсне:
– Но если вы правы, то неужели думаете с этим справиться?
– Во всяком случае, попытаться. Не одни же мы, в конце концов! Ладно, штаб дивизии был разгромлен, штаб корпуса – тоже. Штаб армии исчез, словно его никогда и не было. Ставку даже вспоминать не хочется. Но должен же был кто-нибудь где-нибудь уцелеть! Столица разгромлена, а другие города? Казачьи области? Что-то же должно остаться! Должен найтись человек, который сумеет объединить разрозненное, навести порядок. Пусть не сразу, пусть на это уйдет много времени, однако не сидеть же сложа руки!
Такая страстность звучала в его словах, что Барталов поневоле почувствовал, что тоже заражается ею. Лишь привычный скептицизм заставил его задать вопрос:
– Но оборотни… Как же это возможно?
Аргамаков вздохнул:
– А вот объяснять – уже ваше дело. Я простой офицер, армейская кость. У вас образование, знания. Вам и карты в руки. И вот еще. На рассвете мы выступаем к Костюхину. Чтобы у вас все было готово.
– Вашвысблог! К вам господа офицеры! – прервал Аргамакова объявившийся Коршунов.
– Проси.
Но, пока они не вошли, Барталов еще успел спросить:
– А если мы не найдем уцелевших? Вдруг везде так?
Аргамаков внимательно посмотрел на него и убежденно сказал:
– Найдем! Быть того не может, чтобы не нашли!
Удивительно, до какого состояния можно довести обычный пульмановский вагон за каких-нибудь два месяца! Кожа с сидений срезана, стены и скамейки исцарапаны, зеркала канули в небытие, пол покрыт таким толстым слоем мусора, словно последние лет десять вагон использовался нерадивыми хозяевами как хлев и все эти десять лет ни разу не убирался. Этот передвижной хлев дрожит на каждом стыке, грозя развалиться, слететь с колесных тележек, но все-таки продолжает каким-то чудом ехать, или, скорее, ползти, медленно влекомый наверняка таким же раздолбанным паровозом…
Но еще удивительнее, сколько людей сумели набиться в ограниченное пространство и сейчас занимают все полки, расположились в проходах, в тамбурах, да так, что пройти куда-либо решительно невозможно.
Хорошо хоть, что окна давно выбиты и теплый ветер как-то умудряется проникнуть внутрь помещения, принося людям необходимый для дыхания воздух.
Впрочем, и это помогает весьма мало: попади в вагон человек снаружи, немедленно рухнул бы, не в силах глотнуть щедро ароматизированную запахом давно немытых тел, нестираных портянок и махорки густоту, которая почему-то называется воздухом. Лишь пассажиры как-то приспособились, дышат ею и, кажется, даже не замечают вони. Привыкли-с.
– Станция!
Непонятно, кто произнес это слово, но находившиеся в полудреме люди несколько оживились. Пусть плохо ехать и лучше, чем хорошо идти, но надо и ноги слегка размять, и набрать кипяточку, а при удаче – разжиться чем-нибудь съестным. Купить, а то и просто отнять, благо занявшая полвагона солдатня была при оружии, и последние месяцы быстро научили более бойких, что все чужое – это тоже свое, надо лишь суметь его взять. Вот для таких-то случаев и таскали когда-то казенные, а теперь свои винтовки и порою без тени сомнений пускали их в ход.
Одно слово – свобода!
Поезд действительно стал замедлять ход, хотя и до этого полз со скоростью улитки. По сторонам поплыли покосившиеся хибары, какие-то станционные постройки, заскрипели давно не смазываемые тормоза, состав последний раз дернулся и затих.
Часть людей двинулась к выходу, и от этого в переполненном вагоне возникла жуткая толчея. Воздух немедленно огласился матом, кто-то кого-то толкал, в ответ тоже немедленно неслась отборная ругань…
– Что за станция? – ни к кому специально не обращаясь, спросил Орловский.
Был он, как и многие в вагоне, в грязной солдатской шинели нараспашку, в средней поношенности сапогах да в папахе. Бородка и усы неухоженные, на коленях, помимо вещмешка, длинная торба с ручкой для ношения через плечо, трехлинейка обычная, пехотного образца, гораздо более чистая, чем ее хозяин.
Несколько голосов, в том числе женских, тут же уточнили, кто знает название станции.
– Пойду посмотрю, – объявил Орловский, кое-как приподнимаясь с жесткого сиденья.
За время пути ноги затекли и не очень хотели держать своего обладателя. А тут еще необходимость тащить за собой все вещи. Попробуй оставь! Весь вагон подтвердит, что никаких вещей здесь сроду не было, да и самого хозяина они видят впервые.
На перроне, где когда-то чинно прогуливался городовой, царил все тот же всеохватный бардак. Выползшие размяться пассажиры цепляли друг друга вещами, угрожали неведомо кому, просто ругались, используя по этому поводу все мыслимые и немыслимые выражения. Часть из людей вливалась в вокзальное здание, почему-то тоже лишенное окон, словно свобода и стекло были вещами изначально несовместимыми.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments