Бес шума и пыли - Антон Мякшин Страница 5

— А кто только что возмущался — «бесовское наваждение»?! Сиди уж… Кстати, раз мы здесь застряли, расскажи-ка о своей проблеме. Всё равно к Заманихе твоей не скоро попадем.

— А?

— Зачем, говорю, вызвал меня? — Гаврила вдруг потупился.

— Чего молчишь? Говори…

В паутинке только и остается, что говорить. По сторонам-то смотреть больно неинтересно — одни серые разводы, как манная каша, по стеклу размазанная…

Вместо того чтобы объяснить суть своей просьбы, клиент залился розовой краской и замычал что-то неразборчивое… Ну понятно с ним всё. Мог бы я и раньше догадаться. Какие у этого увальня возможны еще проблемы, кроме любовных? Очень распространенный тип заданий! Пожалуй, самый распространенный. Процентов шестьдесят, а то и семьдесят моих клиентов — жертвы любовных страстей!.. Выполнять такие задания легче легкого; карьеру на них делать — как домик из кубиков складывать. Ведь плата за любые бесовские услуги одна: подписавший договор после окончания срока земного своего существования переходит под покровительство нашего ведомства… Вот и приходится мотаться по планете то там, то сям — готовить кадры… И не мне одному, конечно. Много нас. Имя нам, как известно, легион, а то и больше. Не было бы на Земле любви — ад терзала бы адская безработица! Точно говорю — как младший оперативный сотрудник отдела кадров!

— Амурные делишки? — выпустив первую струю табачного дыма, осведомился я.

— А?

— Красну девицу присмотрел, говорю?

— Присмотрел, — выдохнул Гаврила. — Ох девица… Уста сахарные, речи медовые…

— Ладно, ладно, — прервал я его. — Знаем. Глаза — рафинад, брови — фруктовая помадка, уши — сливовый мармелад. Не человек, а кондитерская лавка!.. Ты мне конкретные цели ставь. Хотя дай-ка сам догадаюсь… Ты ее желаешь, а она тебя нет?

— Желаю! А она — нет!

— И я должен ее охмурить. Правильно?

— Неправильно, — нахмурился Гаврила. — Охмурять не надо. Пусть она меня по-настоящему полюбит, без всяких там… штучек… Тем более что один охмуряла у нее уже есть.

— Соперник? Это здорово!

Честное слово, я обрадовался, что задание будет не таким рутинным и неинтересным, как подумалось сначала.

— Соперник… — В горле моего клиента заклокотал зарождающийся плевок. — Ух, я бы его!.. Только он воин опытный. И умные слова говорить умеет. И все его почитают. А я… Оксана говорит — молод еще.

— И часто ты с ней общаешься, с Оксаной?

— Один раз у колодца подкараулил. Из дома браслет червонного золота стащил, который от матери остался. Грех на душу взял… Сердце Оксане раскрыл, а она посмеялась. И отец потом уши надрал…

— За браслет?

— Ага. И за колодец.

— А с колодцем-то что случилось?

— Плюнул с досады… — вздохнул Гаврила. — Откуда я знал, что он завалится? Всё Колуново теперь в соседнее село за водой ходит.

— Понятно, — сказал я. — Теперь хотя бы прояснилось, в каком именно веке родилась известная русская пословица.

— Какая? — поинтересовался Гаврила.

— Не важно. Давай с твоим делом сначала разберемся. Итак, Оксана… Откуда она и кто вообще такая? Только не заводи про сахарные уста, а по делу говори.

— Оксана — девица, — сообщил Гаврила. — Дочка сестры вдовицы Параши.

— Параша… извини за выражение, кто такая?

— Купец Силантий был тут у нас… О позапрошлом годе лихоманка его в могилу свела. Вдовица его осталась. Живет в имении… За деревенькой, за буграми, потом через овраг идти… Недалеко… У Параши сестрица в Москве померла. Перед смертью прислала сиротку Оксану к единственной родне на приживание.

— Ясно… Теперь о сопернике.

— Ну что о нем сказывать? Если б ты, Адик, немного пожил в здешних местах — хоть один денек, — сам бы всё узнал. Георгий — богатырь, каких земля русская еще не видывала. Не так давно вернулся отдыхать после подвигов ратных. Басурман в восточных степях бил. Самого Ахмета Медного Лба пленил.

— Что еще за Ахмет?

— Известный воин басурманский! Георгий давно за ним гонялся. Победил даже как-то раз, голову ему разбил шестопером. Думал — конец пришел душегубу. Ан нет. Басурманские колдуны Ахмету взамен разбитой кости вставили медную заплату, и начал Ахмет почище прежнего бедокурить. Города в одиночку брал — во как! Разбежится, медным лбом ухнет в ворота — те в щепки! Никакого тарана не надо! А дальше ужо просто… Но богатырю удалось-таки сего Ахметку стреножить. Хотя и с трудом. Раны Георгий получил кровавые.

— Надо думать, от ран кровавых он довольно скоро оклемался, если за девицами уже бегать начал… И как далеко их отношения зашли? Я имею в виду Оксану с Георгием?

— Отношения-то… Видел я их вместе два раза или три. Георгий в гости ко вдовице повадился. А уж там-то… Известно, что творится.

— Хочешь сказать, что девица Оксана, возможно, уже вовсе не девица? — спросил я и сразу об этом пожалел: Гаврила взревел так, что паутина, колыхнувшись, едва не слетела в реку. Опричники, всё еще копошившиеся на берегу, встревожились — это прекрасно было видно через изрядно поредевшие паутинные нити… Адовы пылающие глубины! Нас ведь сейчас обнаружат!

Одной рукой зажимая Гавриле рот, другой придерживая рвущуюся в бой дубину, я шептал защитные заговоры, которые явно никакого эффекта не имели, — все мои силы и всё мое внимание уходило на то, чтобы хоть как-то нейтрализовать последствия идиотского своего высказывания!..

Гаврила мало-помалу успокоился. Я встряхнул онемевшими руками и, отдуваясь, запоздало попросил извинения.

— Нечисть болотная! — услышал в ответ. — Вот перекрещу тебя — будешь знать!

— Погрози, погрози… Я-то в любой момент могу улетучиться — в экстренных случаях это инструкцией не запрещено. Пока договор не подписан, имею полное право!

— Бесовское отродье!

— Замяли, ладно тебе! Между прочим, ругайся, но меру знай. Я же твоих родителей не трогал!

— Про Оксану и думать плохо не смей!

— Не смею, не смею… Смотри — опричники уже собираются. Молись, что вопля твоего не услышали. То есть не сейчас. Потом как-нибудь помолишься… А хотелось бы знать: куда они намылились? Вроде бы прискакали из деревни, а направляются совсем в другую сторону?

Опричники и правда, вскочив на своих вороных, торопливо потрусили по броду к лесу, темневшему на противоположном берегу.

— К Заманихе, куда еще? — буркнул Гаврила. — На берегу они нас не нашли, под водой… и искать незачем.

— Решили, что мы успели-таки до леса добежать?

— Решили… Кроме как к Заманихе нам податься некуда… Батюшка меня дома теперь ждет. Как портки спустит, да как… Прощение у него год вымаливать буду!.. А вот с опричниками не так всё просто. Они же меня с тобой вместе видели, а ты с Еропкой повздорил. Опричники обид не прощают, друг за друга стоят, потому что иначе им — смерть. Бояре да народ больно много зла на них накопили.