Застенец - Дмитрий Билик Страница 5

С генетической лотереей мне не сказать, чтобы повезло. К примеру, я не был высоким. Что для футболиста в нынешних реалиях большой минус. Да и откровенно красивым меня назвать нельзя. Не урод, конечно, лицо симметричное, но на этом природа решила остановиться. Мол, с тебя хватит.

Однако в чем я вытащил счастливый билет — пошел комплекцией в отца. Коренастый, как старое кряжистое дерево. Бывало так корпус поставлю, что соперники отлетали будто кегли. А мне хоть бы хны.

Вот и сейчас я влетел между ругающимися, так оттолкнув главного мажора с капитанской повязкой, что тот чуть не упал. Того подхватили его товарищи, иначе бы оценил собственной задницей самарское гостеприимство.

— Чего хотел? — сразу перешел к сути я.

Высокий пацан в красно-белой футболке стиснул зубы, однако драться не кинулся. Ага, с ним все ясно. У нас бы из-за такого уже точно махач начался. Видимо, хорош только на словах. Если начать давить, то может и заднюю дать.

— Да я говорил своим, что на турнир «Зенит» вроде не заявлялся, — сверлил он меня взглядом. — А бомжи все же приехали.

Противный смех его дружков резанул слух. Словно шакалы скалятся.

— Шел бы ты отсюда, пока не наваляли, — вежливо предложил ему я.

— Кто мне наваляет. Ты, что ли, козел?

Тут я понял, что дипломатические переговоры зашли в тупик. Я сам был сторонником мирного разрешения конфликта. Таким становишься, когда с десяток раз получаешь по лицу. Вот только есть индивидуумы, которые миролюбие воспринимают за слабость. Поэтому тут действовать нужно быстро и резко. Как в футболе. Чуть зазевался — упустил момент.

Мажор даже среагировать не успел. Удар у меня тяжелый, выверенный. Тот лишь плюхнулся на газон, удивленно хлопая глазами и держась рукой за лицо. Мои ребята подобрались, готовясь накинуться на противника. Они тоже тонко чувствовали ситуацию. Только москвичи драться не собирались. Обступили поверженного товарища и завопили на все лады, привлекая внимание. Сам мажор с запозданием вскочил, почему-то глядя поверх меня. А потом закричал.

— Реф! Товарищ судья, вы видели?! Он меня ударил. Дисквалифицируйте этого…

Видимо, мажор хотел добавить какое-то обидное слово. Возможно, намекая на очередное парнокопытное животное. Однако сдержался. Ага, мышечная память она такая. Эх, его бы к нам на Портянку дня на три, совсем бы человеком сделали.

— Кого дисквалифицировать? — будто бы удивился проходящий мужчина в ярко-желтой футболке. — На нем и формы нет. Да и вообще турнир не начался. Давайте лучше расходитесь.

Из взглядов москвичей сейчас можно было высекать искры. Но совету они вняли. Медленно и неохотно побрели прочь, то и дело оглядываясь.

— Не можешь ты спокойно жить, Коля? — вкрадчиво поинтересовался рефери.

— Стараюсь, Василий Степаныч — ответил я, — получается плохо. Москвичи первые начали.

— Первые начали, — передразнил меня пузатый судья. — Как ребенок, ей богу, Коля.

Он обернулся, посмотреть, не глядят ли на нас, а после подал руку. Я ее пожал.

— Ты хоть знаешь, кому в морду дал? — спросил он.

— Мудаку, который не умеет себя вести, — честно признался я.

— У мудака фамилия есть. И фамилия эта Спиридонов.

— Сын того самого, который за «Динамо» гонял?

— Ага. А этот за нашу молодежку уже привлекается. Непростой парень. Ты бы аккуратнее, хотя чего уж теперь… Петрович где? — спросил он.

— Обещал прийти. Задерживается, наверное.

— Давайте, через двадцать минут начало. И не лезь сегодня больше никуда. Выясняйте все на поле, — сказал он и тут же поспешил добавить. — В пределах правил, разумеется.

— Постараюсь.

Я проводил его взглядом и открыл рюкзак, вытаскивая фишки. А после расставил их по полю. А сам быстро переоделся. Прям здесь. Вот еще время тратить, чтобы до раздевалки добежать.

— Федя, Белый, мячи принесли?

— Ага.

— Давайте, в три колонны. Ведение мяча до середины, потом передача. Я пока Ибру разомну.

Ибрагим — худой длинный татарин был нашим вратарем. Вообще, талантливый пацан, что называется, с данными. Если бы у нас еще тренировки вратарей были — так он точно бы стал. А так играл в основном на рефлексах. Единственное, за все года научился позицию правильно занимать. Но по технике был сыроват.

Вот и сейчас он ловил мячи с моих подач, пытаясь сразу фиксировать их стертыми почти до пальцев перчатками.

— Ибра, твои сегодня будут? — спросил я.

— Неа. Отец на работе, мать с малым, — ответил тот.

Я кивнул, хорошо. Когда на матче присутствовали родители, играл наш вратарь плохо. Всегда волновался, оглядывался, ожидая реакции. А реакция была. Отец то и дело орал на него, вводя в еще большее смятение. Иногда родитель — самый худший враг начинающего футболиста. Да что там, очень часто.

— Пацаны, пас через стеночку. На месте не стоим, семеним ногами! Что вы как мухи сонные? Щас вас москвичи разбудят.

Команда у нас была неплохая, но уж очень подвержена настроению. Могли лидеров обыграть, а порой аутсайдерам сливали. Я мог надеяться, что небольшая стычка с москвичами настроила всех на боевой лад.

— Длинные пасы в одно касание! Темп, темп! Макс, ногой об наковальню постучи! Почему ему три шага надо делать после твоего паса?

— О, Коля, начал уже, молодец!

На поле, постепенно заполняющееся зрителями, появился наш тренер, Геннадий Петрович. Ну, или просто Петрович. В прошлом профессиональный футболист, даже в ФНЛ играл до тридцати восьми. А потом, когда вышел в тираж, выяснилось, что никому он особо не нужен. Без образования, без специальности. Благо, хватило ума, прошел какие-то курсы на детского тренера и оказался у нас.