Замок последней розы - Анна Снегова Страница 5

Когда возвращаюсь в свои покои после разговора с сестрой, голова начинает раскалываться. Как будто кто-то скребётся изнутри в черепную коробку — скверное ощущение.

Я узнала так много и так мало одновременно. Словно приоткрыли дверь, за которой свет — и тут же захлопнули, не дав как следует рассмотреть. А я осталась, растерянная, в темноте.

Теперь я сбита с толку до такой степени, что вовсе не представляю, как буду себя вести сегодня вечером, на встрече с послами. В голове совершеннейшая каша.

Придётся импровизировать.

В одном уверена точно — пусть отец что хочет со мной делает, его приказ я выполнять не стану. Конечно, в открытую противиться велениям элара — чистое самоубийство. Придётся хитрить. В конце концов, скажу, сделала что смогла, но никто из иномирцев просто не захотел… пользоваться гостеприимством.

Ох, чужаки ещё даже не явились, а я уже мечтаю, чтобы они поскорее убрались восвояси! А предложение Флавии сбежать с ними — чистой воды безумие. Я не способна на подобные отчаянные поступки. Вот кто способен — так это…

Едва преодолеваю пелену серого света, что скрывает вход в мои личные покои, как на меня налетает вихрь. Чуть не сбивает с ног.

— Ши-и-и-и!.. Ка-а-ак же я тебя ждала!!

Это она додумалась навесить защиту на дверь, добыла где-то ценнейший амулет из тех, что используют для создания Купола. После случая с Боргом.

Моя чудесная маленькая сестричка. Гаяни. Милейшее светловолосое создание тринадцати лет. Милейшее, если не становиться на пути. И светловолосое… до сегодняшнего дня.

— Бог мой, Гаяни, что ты с собой сотворила?! — вскрикиваю в испуге.

Хватаю сестрёнку за плечи, тащу к выходу на балкон. Там большое окно, много света. Она морщится, но идёт.

— Где твои волосы?! И в такой день… Мелия нас заживо сожрёт, — сокрушаюсь я. Но судя по всему, ничего поправить уже невозможно.

— Так я и хотела быть красивой! В такой день, — дуется Гая. Хотя в ярких фиалковых глазах, огромных на детском ещё лице, ни капли раскаяния.

Но её волосы! Две пышные, длиной почти до колен косы мерцающего серебряного цвета! Гордость младшей элианы, которые я так любила заплетать…

Гаяни обрезала волосы чуть выше плеч — обкарнала ровненько, как по линейке. Но даже не это самое страшное.

— Почему они зелёные?!

— Почему, почему… я не хотела быть одинаковой, вот почему! Я хотела быть… как я! — заявляет сестра и выдёргивает плечо из моей хватки. Упрямо вздёргивает подбородок, и я вижу, что на левой скуле у неё красуется нарисованное какой-то жуткой гадостью маленькое чёрное сердечко.

— Давай скорей смывать! — паникую я. У меня в ушах уже визжит разъярённый голос Мелии. На встрече послов обязана присутствовать вся высшая знать элирата. А как можно вывести в люди это зеленоволосое чудо… влетит мне за то, что не уследила за сестрой — это непременно! Паника усиливается.

— Я уже пыталась, — сдаётся, наконец, сестра. — Понимаешь, изначально они должны были получиться благородного синего оттенка, но что-то пошло не так… в общем, никакие средства не берут. Буду так ходить. А что — мне даже нравится! Я уже привыкла…

Без сил опускаюсь на узкую кровать у стены, застеленную скромным тёмно-серым покрывалом. Элиан не поощряют к роскоши, да и спать на твёрдом полезно для осанки.

Моя сестра — настоящее наказание, с самого раннего детства. Как известно, магический дар девочкам запечатывают в три года, чтобы они не навредили себе и окружающим неумением контролировать свои эмоции. До восемнадцати он зреет, и только на второй ступени посвящения ему дозволяют открыто проявиться, после чего закрепляют владение силами, надевая гиар. Но Гаяни…

Она никак не желала смириться с тем, что магией пользуются только мальчики. И активно компенсировала спящие силы тем, что пыталась развивать предметную магию, для которой достаточно эликсиров и артефактов. И вот её эти буйные эксперименты — они вечно выходили нам боком.

Правда, и польза от них тоже иногда была — как в тот раз, когда Гаяни умудрилась обработать Борга одним составом без цвета, вкуса и запаха. Он, ничего не подозревая, отправился с Дозором за пределы Купола. И только там обнаружилось, что состав жидкости аналогичен той, которую выделяют самки джарханов в период спаривания… Бедолага Борг едва унёс ноги.

Впрочем, нам с Гаяни было его не слишком жалко. А месть моей сестрёнке удалась. Доказать ничего было нельзя, но с тех пор он смотрит с опаской на младшую элиану и не подходит ко мне, когда она рядом. Мы вовсю этим пользуемся. Жаль, что на аудиенцию к элару я должна была идти одна.

— Ладно тебе, Ши! Хватит строить из себя строгую мамочку. Я-то знаю, что ты меня и такой любишь.

Хитрюга уселась рядом и уложила мне зелёную голову на плечо. Я вздохнула и почесала её за ухом. Да, если вдуматься — сумасшедшая причёска Гаяни меньшая из моих проблем.

— Но вообще-то я тебя не за тем ждала, — тихо добавляет сестра. И тут я замечаю, что у неё глаза красные. Плакала. А чтобы довести до слёз мою сестру — это не знаю, что должно произойти.

— Рассказывай! — немедленно поворачиваюсь к ней всем телом.

Гаяни опускает плечи, упирается взглядом в пол и принимается ковырять заусенец. У неё вечно обкусаны ногти, пальцы в пятнах от очередного несмываемого эликсира. Да, пожалуй, новая причёска ей подходит больше длиннющих кос, на которые она вечно ругалась, что мешают.

— Понимаешь, тебя так долго не было… что я заснула, пока ждала, — тихонько начинает Гаяни. — И мне приснился кошмар.

— Ты такая из-за сна? — удивляюсь я. Совсем на неё не похоже.

— Угу, — кивает Гая и бросает на меня острый взгляд из-под непослушной зелёной пряди, упавшей на лицо. Удостовериться, что я отнеслась серьёзно к её страхам. Но сегодня такой день — я отнесусь серьёзно к чему угодно. Странное ощущение, будто каждая мелочь отныне имеет смысл, и случайностей просто больше не бывает.

— Так вот, — чуть успокоившись, продолжает она. — Мне снился… один человек.

— Человек?

— Парень. Красивый. Очень. Такое знаешь… лицо настоящего воина, но доброе. И умное. И вообще…

Я снова вздыхаю. Кажется, моя сестра начинает входить в тот возраст, когда говорят и делают всякие глупости.

— Да ты меня слушаешь?!

— Слушаю, слушаю. Дай хоть пока причешусь. А ты продолжай! — встаю и подхожу к маленькому столику в углу комнаты, выбираю гребень и принимаюсь расплетать тонкие косы у висков, тщательно вычёсывать длинное серебро волос. Мне никогда не хотелось обрезать свои. Ритуал причёсывания меня успокаивает.

— Ну вот. У него тёмные волосы и чёрные глаза. Во что одет, не помню. Помню только, что стоит передо мной, преклонив колено…

— Чтобы мужчина преклонял колено перед женщиной? А тем более девочкой. Гая, ну тебе и глупости снятся!