Хозяйка изумрудной змеи - Анна Соломахина Страница 5

— В общем так, чтобы никаких больше купауний! — принялся качать права Барс, сам не понимая, что не совсем вовремя это делает.

Ему бы затихариться. Схорониться под амбаром, или на крыше. Переждать, пока Клавдия Степановна корвалолу накапает, чайку попьёт с пряником, огород польёт, отчего и вовсе успокоится. Притомится. Легче новости воспримет.

Подвело его чутьё, гордыня верх взяла, за что он и поплатился: был схвачен в охапку и отнесён в церковь, откуда ещё не успел уйти батюшка после утренней службы.

— Святой отец, помогите! — воскликнула почтенная пенсионерка, истово крестясь при входе в храм.

Второй рукой она столь же истово сжимала несчастного кота, десять раз пожалевшего, что не проявил должную выдержку.

— Что случилось, Клавдия Степановна? — священник с изумлением взирал на запыхавшуюся прихожанку, регулярно каявшуюся в грехе чревоугодия.

Иногда и злословия, но изредка. Собственно, иных грехов за ней особо не водилось. Впрочем, и чревоугодие не сказать, чтобы было из ряда вон. Фигура у неё отнюдь не безобразная, хоть и полная, значит, излишнего обжорства не происходит.

Всё-таки физический труд на свежем воздухе — самый лучший фитнес! Особенно когда от этого фитнеса хорошо зреют огурчики, помидоры, баклажаны… Тьфу ты, опять о еде подумалось! Эх, грешен человек, пусть даже когда ничего такого и не делает.

Вот как тут быть?

— В кота вселился демон! — припечатала бодрая пенсионерка, поправляя выбившуюся из-под платка седую прядку. — Он разговаривал со мной человеческим голосом. Требовал больше никогда его не мыть.

Несмотря на все человеколюбие отца Александра, он усомнился в психическом здоровье Клавдии Степановны. Правда, виду не подал, лишь тепло улыбнулся и протянул руки, чтобы забрать несчастного кота. Немного удивился, почему на него подумали столь нелицеприятные вещи, ведь масть у того оказалась самая простая — серая в полоску, а не чёрная, из-за которой несчастным животным порядком доставалось.

— Успокойтесь, Клавдия Степановна, вам нельзя нервничать — давление. — Священник ловко выхватил мокрого кота из подмышки пенсионерки. — Я разберусь с животиной, вы пока посидите, отдохните.

К счастью, помимо отца Александра, в храме оставалась одна из певчих клироса. Бойкая старушка поспешила помочь Клавдии Степановне, водицы поднесла, батюшка же поспешил удалиться в трапезную. С глаз долой, чтобы не нервировать котохозяйку.

Для начала он нашёл полотенце и хорошенько вытер Барса, после отрезал ему кусочек сала (подношение одного из прихожан), вздохнул.

— И что же такого случилось, что она надумала изгонять из тебя дьявола? — задумчиво проговорил священник.

Он, в отличие от Клавдии Степановны, имел высшее медицинское образование и немалый опыт работы. В реанимации. Откуда спустя десять лет и ушёл в священники (предварительно пройдя обучение в семинарии), ибо тяжело. Горят там люди. Трудно нормальному человеку видеть столько смертей, более того, всеми силами пытаться воспрепятствовать бурной деятельности дамы с косой.

С переменным успехом. О-очень переменным.

Ну да не об этом речь, а о том, что Александр был человеком весьма просвещённым, во вселившегося в кота дьявола не спешившим верить. А вот о старческой деменции знал более чем достаточно. Как и о людской мнительности, которая с годами лишь растёт в человеке.

— Ты не бойся, она отойдёт. — Мужчина принялся гладить обиженного котика, отчего у того чуть слёзы не полились.

Всё-таки вымотался бедолага изрядно. Сначала поход, потом купание, плавно перетёкшее в посещение церкви. Запах ладана, к слову, Барсу не нравился от слова совсем, но он готов был с ним смириться. Учитывая, что человек, от которого он сейчас исходил, спас его от неизвестной, но наверняка ужасной опасности, глупо было привередничать.

Кот вздохнул. Обвился хвостом, чтобы не было так холодно после вынужденного мытья и прогулки. Прикрыл глаза.

В животе призывно заурчало. И у несчастного кота (кусочек сала был небольшой), и у священника (у того и вовсе с утра не было и крошки).

— Надо поесть, — постановил Александр, поднялся с лавки и принялся нарезать хлеб, сало, огурчики.

Чайник поставил.

Посмотрел, чем же ещё можно накормить кота из того, что имелось в небольшой, но весьма уютной трапезной.

— Творог будешь? — спросил он у Барса.

— Коняучно, — ответил тот, не задумываясь, и тут же испуганно умолк.

Всё кошачье нутро сжалось от ужаса, ведь он всего лишь хотел мяукнуть, а вышло вон оно как.

— О, значит, то была не деменция? — приподнял бровь батюшка.

Но приписывать сие явление к вселению дьявола не спешил, хотя удивился изрядно.

Кот облегчённо выдохнул, видя, что его новоприобретённое качество не испугало мужчину. Слово за слово, он рассказал, что именно после похода в горы он вдруг смог говорить по-человечески. Правда, о том, что послужило причиной сих разительных перемен, утаил. Не со зла, просто устал. Челюсти с непривычки сводило, хотелось просто полежать.

Расслабиться.

Сальца поесть вдосталь, творожку. Молочком запить, огурчиком закусить. А потом и вовсе отправиться в дом к батюшке, благо тот стоял неподалёку. Кошка там тоже имелась, причём течная, вот только что-то изменилось внутри Барса. Не стал он реагировать на аромат, будоражащий нюх любого порядочного кота. Забился на полати в угол и еле дождался, когда кошка поймёт, что с ним дела не сладишь, и не убежит за ворота, где имеется масса желающих утолить её охоту.

Грустно ему стало.

Неужто всё, неужто он теперь не сможет, как раньше? А как же удовольствие?

Впрочем, не о том ему надо было беспокоиться, а о звонке, который сделал Александр своему давнему приятелю. Тот тоже был медик, но не человеческий, а ветеринарный. Работал в одной занимательной организации, где у него имелась и лаборатория, и подопытные, которых он изучал. Но, конечно же, у него никогда не было такого питомца!

Такого разговорчивого. Такого нахального. Порой кроющего его добрым русским матом.

Правда, мат этот вовсе не способствовал освобождению Барсика, поэтому, спустя некоторое время, он принялся молиться. О Боге он не раз слышал от Клавдии Степановны и её подруг, а на Псалтыре и вовсе лёживал регулярно. Креститься у него не получалось, зато слова шли из самой глубины кошачьей души.

— Господи, услышь меня! — взывал он к потолку. — Это же форменное издевательство! Я рождён свободным котом!

Молчание было ему ответом.

Молился он долго. В смысле не один день, а целых три недели. К тому времени кот успел пообщаться не только с тем самым другом отца Александра, но и прочими сотрудниками НИИ, куда занесла его судьба. К концу месяца в его честь собрали консилиум, на котором были озвучены потрясающие показатели мозговой деятельности, досконально разобрана костная и мышечная структура речевого аппарата, в которой, как выяснилось, произошли существенные изменения.