Стреломант - Эл Лекс Страница 5

— Завтра. — тяжело уронил я, обрывая ее поток мысли.

— А? — она округлила рот под стать глазами. — Уже завтра? А почему так… скоро?

Ну и что вот она хочет услышать? Не отвечать же ей, что у меня каждый день на счету, потому что меня хочет убить отец, который восемнадцать лет обо мне знать не знал! Еще чего доброго, у этой милашки случится передозировка эмоций, и она умом тронется!

Ответь, что хочешь попасть в первую волну поступающих, чтобы, если вдруг окажется, что чего-то не хватает — успеть это исправить.

Так я и ответил. Юля понимающе покивала:

— Ну да, действительно. Кто их там знает в этих академиях, что у них там вообще нужно? У реадизайнеров не спросишь — они с нами, простыми людьми, вообще знаться не хотят!

Она внезапно ойкнула и прикрыла рот ладошкой:

— Ой… А ты ведь тоже теперь реадизайнер! А ты… Ты же не перестанешь со мной общаться, а? Не перестанешь же?

Ее голос из радостного резко стал жалобным и молящим. Уголки губ опустились вниз, зрачки в глазах обиженно задрожали.

— Не перестану. — улыбнулся я. — Конечно, не перестану, как ты могла такое подумать?

— Я и не думала. — серьезно ответила Юля. — Я боялась.

— Не бойся. — я как-то на автомате протянул руку и въерошил ее волосы. — Все будет хорошо.

Юля зажмурилась и боднула мою руку своей головой:

— Тогда идем скорее собираться! Мне столько всего нужно собрать! А еще же надо билеты купить! А еще — предупредить тетю, что мы приедем! А еще…

Не слушая ее треп, я осмотрел коридор и наткнулся на зеленую табличку в виде стрелочки с надписью «Выход». Взял не перестающую тараторить Юлю за руку и буквально потащил за собой, ориентируясь по этим стрелкам. Нашел лестницу, по которой мы поднимались, спустился на первый этаж, нашел еще пару стрелок, и, наконец, оказался у выхода из больницы. Толкнул массивную деревянную, хоть и немного облезлую, дверь, и оказался на улице.

Пока я был внутри, мне почему-то даже в голову не пришло хотя бы раз выглянуть в окно — посмотреть, как оно там, на улице. А на улице было хорошо. То ли поздняя весна, то ли раннее лето — в общем, время года, когда солнце уже согревает ощутимым теплом, но прохладный ветерок уравновешивает его. В воздухе пахло распускающейся свежей зеленью, на чистом голубом небе, свободном от облаков, высоко в зените сияло солнце. Время — полдень, максимум плюс полчаса.

Почти правильно. 12.45 на данный момент.

Больница стояла в центре крошечного то ли парка, то ли скверика, усаженного чахлыми куцыми деревцами и кусками растущей то тут то там травой. Прямо от главного входа через скверик тянулась асфальтовая дорожка, под прямым углом соединяющаяся с пешеходным тротуаром. А уже за тротуаром тянулась дорога. И ездили по этой дороге не запряженные грифонами, бизонами или лошадьми, телеги, а какие-то обтекаемые, почти бесшумные, механизмы.

Это автомобили, Серж, или проще — машины. На них тут все передвигаются. Ну, и на них тоже.

Все? И я? И в Довгород поедем на машине?

Нет, машины достаточно дорогие. У тебя нет машины. Вы поедете на поезде.

Что такое поезд, я знал. У нас тоже были поезда. Большие, фыркающие, пышущие паром и пронзительно свистящие при прибытии на станцию.

Ну, в общем-то, то же самое.

По другой стороне улицы тянулись высокие каменные дома.

Бетонные. Это другой материал, не вздумай назвать их каменными, опростоволосишься.

Бетонные так бетонные. Они тянулись ввысь на много этажей — у меня аж голова закружилась, когда я задрал ее, чтобы их сосчитать. То ли семь то ли восемь — это же очень много! По крышам таких домов я бы, наверное, не рискнул прыгать, как делал это в свои лучшие годы! Да и никто, наверное, не решился бы!

На самом деле, много кто решается. В основном, конечно, реадизайнеры… В основном — они.

А еще кто?

Собиратели. Но с ними ты вряд ли встретишься.

Богиня, ты что-то скрываешь? Разве это повод не рассказывать мне про них?

Да, повод. Я не хочу, чтобы ты перегружал свой мозг информацией. Тебе и так слишком много всего пришлось сегодня узнать… И не самого приятного тоже.

Что есть, то есть. Но приятные моменты тоже были.

Например?

Например, воздух.

Я закрыл глаза и с наслаждением вдохнул свежий воздух полной грудью — после пропитанного смогом и наполненного угольной взвесью воздуха моего родного мира, от которого не всегда помогал даже повязанный на нижнюю часть лица платок, здесь я вдыхал будто бы сжиженную благодать. Этим воздухом невозможно было надышаться, в нем можно было только утонуть.

Потрясающее ощущение. За всю свою жизнь я, наверное, ни разу не вдыхал такого чистого воздуха. Ради возможности им дышать, действительно, и умереть один раз не жалко!

— Опа, вы гляньте, он все же не умер! — раздалось внезапно сбоку. — Выжил-таки, сукин сын!

— Ой! — тихо пискнула Юля и как-то вся съежилась, и спряталась за меня.

Хм…

Я повернул голову на звук.

Среди тощих деревьев стояла троица молодых парней. Все трое — чуть пошире меня в плечах, двое — еще и выше на полголовы. Одеты все одинаково — в синие штаны с тремя белыми полосками на каждой штанине и такие же куртки, только полоски были на рукавах. У того, что был пониже, на голове красовался черный плоский головной убор с торчащим вперед козырьком, двое других были стрижены коротко, как будто по ним машинкой для стрижки овец прошлись.

— В натуре, живехонек! — хмыкнул тот, что был в головном уборе. — И даже своими ногами ходит! Ну ничё, мы щас эту несправедливость легонечко поправим, да, пацаны?