Хроники Ордена Церберов - Яна Ясная Страница 5

И, увлекшись этими мыслями (а еще —  ягодными пирогами), я чуть не прозевала момент, когда аргус и магистры покинули трапезную.

Спохватилась, торопливо вышла из трапезной и вслед за  расписными мантиями поднялась по лестнице к рабочему кабинету главы сардского отделения ордена —  и уже у заветной двери обнаружила, что не одной мне понадобился аргус.

У заветной двери, которую закрыл перед самым моим носом Илиан камень, доставшийся мне в напарники (ну вот, я же говорила, по заду я его узнаю куда увереннее). А пока дверь не захлопнулась, я успела услышать:

—  Аргус Эстон, разрешите обратиться! Мне не нужен напарник, особенно —  баба!

Вы посмотрите на него, всем нужен —  а ему не нужен, надо же!

—  Как ты меня утомил, Илиан Бирнийский, —  усталый голос аргуса обрезало закрывшейся дверью.

Было искушение отпустить позволить себе подслушать разговор, речь в котором явно пойдет обо мне, но я мужественно его преодолела. Правда, остановило меня вовсе не благородство, свойственное всем без исключения церберам (как утверждали наставники), а простой и безыскусный здравый смысл. 

Его во мне не так чтоб много, но на на то, чтобы не подслушивать тех, кто много сильней и опытней меня, в самый раз хватило.

Хватало мне, впрочем, и пищи для размышлений: что значит “не нужен напарник”?

Орден Церберов существовал в землях Арганского королевства более семи столетий. Основали его эллины, что некогда были великой империей, покорившей едва ли не полмира, а после пришедшей в упадок и растворившейся в иных языках и народах. Памятью от них остались имена, встречающиеся иной раз даже и в глухих углах вроде нашего. Многие орденские названия, непривычные и резавшие слух поначалу, восходили к тем временам.

А еще, как рассказывали нам наставники, с тех самых пор не менялся способ составления рабочих церберских связок: в дозор всегда выходила пара из Клыка и Ока. Клык —  это сила, Око —  чутье.

В орден отбирают строго, и не смотрят ни на происхождение, ни на пол. Важен лишь дар.

В каждом акрополе есть зал испытаний. Наставники рассказывали, все они устроены одинаково: круглая комната, мозаичный пол с выложенным на нем трехголовым черным псом, сводчатый потолок, расписанный изображениями чудовищ, жаждущих напасть на пса внизу… 

Вдоль стен высокие, по грудь взрослому мужчине, подставки, числом двенадцать, и на каждой —  круглый шар белого стекла, размером с человеческую голову.

Когда мимо шара проходит тот, в ком есть магический дар, шар начинает светиться мягким золотистым светом, и чем сильнее дар —  тем больше шаров загорится.

Испытание —  обойти зал по кругу и вернуться к двери, через которую вошел.

Если тот, кто ищет себе места под рукой ордена, зажжет меньше семи шаров (их еще зовут звездами) —  цербером ему не быть, пусть даже других желающих на и совсем не будет.

Ордену нужны лишь сильные маги. 

Клыком стать легче: и дар нужной направленности встречается чаще, и набирают их больше. Правда, и убыль среди Клыков выше.

Попасть в Очи ордена Церберов сложнее — чувствительность встречается реже прямой силы, поэтому иногда особенно сильные Очи выходят в дозор с двумя Клыками, один из которых, в первую очередь, бережет чувствительного партнера.

Но беречь Око настолько, чтобы вовсе в дозор не выпускать —  это уже немножко перебор.

Око без Клыка, конечно, не справится.

Но Клык-то без Ока что может делать? Мечом крапиву по обочинам дороги сшибать?

Мои умствования оборвала тяжелая дверь кабинета аргуса, распахнувшаяся во всю ширь —  и стукнувшая в каменную стену. 

—  Хватит, Илиан! —  раздраженно рыкнул аргус Эстон. —  Я долго тебе потакал, но с меня довольно! Больше ты без напарника из Кремоса не выйдешь!

Хм, а хорошие здесь двери, если аргус с Камнем весь разговор так орали, а я, стоя прямо напротив двери, и словечка не слышала...

—  Тогда дайте хотя бы парня, —  взвыл Камень. —  В бабе-напарнице хорошего —  только сиськи, а у этой и сисек нет!

—  Пшел вон! —  рык аргуса, приправленный силой, выкатился за пределы кабинета, выталкивая оттуда и Камня, но тот наклонился вперед, уперся ногами в пол —  и устоял.

А я сочла, что раз уж хозяин кабинета посетителя выгоняет, значит, могу и я свой вопрос задать.

—  Аргус Эстон, разрешите обратиться!

Вздрогнули оба. Аргус, разорвав контакт взглядов с наглым упрямым цербером, посмотрел на меня. Мой недобровольный напарник тоже оглянулся.

Я почувствовала, как мои губы против воли растягивает медленная пакостная улыбка.

В кабинете аргуса Этона царил бардак. Письменный стол, заваленный свитками, и бесчисленный свитки же, хаотично громоздящиеся на стеллажах, полках и даже на стуле для посетителей. Не погребены под ними были только огромный шкаф, обитый листами железа, расписанный рунами и стянутый металлическими полосами, в петлях которых висели замки с жуткими звериными мордами, да низенький столик, явный артефакт неизвестного мне предназначения.

Этот столик, от которого тянуло силой так, что ломило зубы, властвовал в комнате, притягивая взгляд: столешница, накрытая цельным куском стекла, таким прозрачным, ровным и чистым, каких я до того не видела, представляла собой короб с песком.  И там, под стеклом, катился шарик, движимый неизвестной силой, безостановочно рисуя на песке завораживающие узоры, тут же их стирая и рисуя поверх прежних новые. Красиво!

Глаза от него я отвела с трудом и сожалением.

—  Ты тоже будешь требовать другого напарника? —  кисло поинтересовался аргус Эстон, когда дверь в его кабинет снова закрылась, оставив меня внутри, а Илиана —  снаружи.

—  Нет, меня всё устраивает: сиськи, задница…

—  Что? —  изумился аргус то ли моей покладистости, то ли невнятному бормотанию.

—  Никак нет, говорю! —  повторила я громче и отчетливее. —  Хороший напарник, беру!

Теперь невнятно бормотать наступила очередь аргуса —  и, клянусь, я слышала, это было “Так ему и надо!”.

Убедившись, что я пришла не для того, чтобы сплясать джигу на его нервах, аргус подобрел:

—  Так с каким ты ко мне делом, Танис Болотная?

И я пересказала аргусу про “чужой” сон.

Сперва один раз, подробно. Потом второй раз, еще подробнее. В третий раз я пересказывала уже не сон, а свои ощущения от него —  но со всеми доступными моей памяти деталями.

—  Так с чего ты взяла, что сон —  чужой?

И чего мне стоило промолчать, а?

Вздохнув, я зашла на четвертый круг пересказа.

—  Никогда не слышал о случаях перехвата чужих снов…—  аргус Эстон по барабанил пальцами по столешнице.