Свет в глубине - Фрэнсис Хардинг Страница 5

– Они промышляют чем-то таким, чему не нужны посторонние взгляды, – медленно и отчетливо произнес Джелт, стараясь не выходить из себя, хотя в тоне сквозили нотки нетерпения. – Может, мы и узнаем, что это, когда докажем, чего стоим.

Харк все колебался, и Джелт вскипел:

– Да не будь же ты тряпкой, Харк! Или я пожалею, что взял тебя с собой! Ты идешь в гору! Или у тебя другие карьерные планы? Хочешь всю жизнь провести, питаясь объедками с чужого стола и выпрашивая пенни на пристани, как те сосунки, пока не постареешь и не умрешь с голоду?

Харк прикусил щеку, молча признавая правоту Джелта. В глубине души Харк, несмотря ни на что, надеялся, что его ждет необычное и странное, но все же запоминающееся и яркое будущее.

Хоть Харк ощущал глубокую любовь к Ледиз-Крейву, он часто мечтал отправиться на Сайрен или Мэлпис, острова побольше и оживленнее, чтобы начать там новую, лучшую жизнь. Каждый день он видел здесь людей, у которых раньше, возможно, были схожие мечты и желания, но которые так и не уехали и ничего не добились.

Дряхлые женщины и мужчины в мокрых лохмотьях, собиравшие моллюсков или просившие подаяние… Их глаза напоминали озера разочарования. При виде таких, как они, у него внутри все сжималось и собственные мечты становились зыбкими.

Но ведь он уже успел кое-чего добиться в жизни, не так ли? Он больше не околачивался вокруг детского приюта, выпрашивая еду или место для ночлега. Он делил с приятелями лачугу за фабрикой клея, выше границы прилива. Лачуга была довольно теплой благодаря тому, что прямо за стеной располагались печи фабрики. Вероятно, ребята рано или поздно выгонят его на улицу, когда найдут более выгодного союзника, чем он, но в жизни бывает и не такое. Если люди ополчились на тебя, значит, пора искать другую компанию – такую, которая поможет тебе удержаться на плаву. На свете нет ничего постоянного. И никого. Кроме Джелта.

Харк и Джелт потеряли родителей одной особенно суровой зимой, и это их сроднило. Иногда Харк чувствовал, что они больше чем друзья, их судьбы будто переплелись помимо их воли. Брошенные дети были вполне заурядным явлением, но родной остров оказал им в детстве, может быть, мизерную, но все-таки помощь. Им разрешали ночевать в приюте и кормили один раз в день. Время от времени моряки бросали им остатки еды и закрывали глаза на то, что сироты ночуют в их лодках. Даже береговые мусорщики изредка позволяли самым младшим нырять в прибрежные водоемы и вылавливать морских ежей и моллюсков. Но когда тебе исполнялось семь-восемь лет, ты лишался помощи и поддержки. Считалось, что ты уже достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно заботиться о себе, а если бы ты вдруг вздумал мародерствовать на территории, давно поделенной между собой местными бандами, тебе бы пришлось худо.

В случае Харка этот момент наступил, когда ему исполнилось девять: первый урок – полезно выглядеть маленьким и безобидным. Но здесь же таится опасность: тебя слишком просто принять за жертву. Легкую добычу. Харк выжил потому, что многие были наслышаны о его психованном приятеле, который не боялся взрослых мужчин и даже однажды попытался камнем выбить обидчику зубы.

Джелт помогал Харку держаться на плаву. Только благодаря Джелту Харк вообще до сих пор был жив. Джелт мог за одну секунду взять себя в руки и справиться со страхом, а в следующую уже снова потерять самообладание. Джелт всегда строил грандиозные планы, иногда переоценивая свои силы.

– Нам нужно двигаться дальше, – заявил он, – иначе ничего не добьемся. Нужно взять этот мир за глотку, иначе за глотку схватят нас.

Несколько часов спустя оба прятались под выступом утеса, наблюдая, как сгущаются сумерки. Джелт не чувствовал страха, когда речь шла о ночных вылазках. Харк же боялся, хотя у него хватало ума не подавать виду.

Он пытался преодолеть страх, рассказывая истории. Он представлял, что их приключения позади, все обошлось, он выжил и описывает произошедшее взволнованным его рассказом посетителям таверны, обожающим его. Эти мысли успокоили Харка и немного замедлили пульс. Он был героем, а значит, все будет хорошо. На самом деле все и так было неплохо. Пока никакой опасности не было, он зря переживал.

«Мы целую вечность просидели под выступом, – рассказывал он онемевшей от изумления воображаемой публике. – Слышали, как выстрелила вечерняя пушка, наблюдали, как темнеет небо, как разразилась гроза над Ру и Хиллбрейком…»

По небу расползалась желтизна такого цвета, какого бывает заживающий синяк, бледные ленты дальних ливней опустились на горбатые спины соседних островов. Он уже слышал стук дождя по выступу и видел, как темные пятна расплываются по камням скал.

Их первое укрытие было на полпути к мысу. Джелт восхищенно смотрел на море с таким невозмутимым видом, какой принимал всегда перед тем, как совершить что-либо особенно глупое и опасное. Только его загрубевшие пальцы постоянно шевелились. Он был совершенно спокоен, но полон энергии и держал ухо востро.

– Идем, – неожиданно сказал он.

Пора. Джелт обладал животным чутьем на подобные вещи. Они вышли из-под выступа. Харк мгновенно ощутил ледяные уколы падавших на лицо и руки капель – иголки дождя с морозным жалом в каждой капле.

«Нам пришлось добираться до мыса вдоль обрыва, – объяснял Харк невидимым будущим почитателям, – чтобы нас не заметили. А это было нелегко, тем более что дождь так и хлестал, заливая глаза, а камни становились скользкими».

Темный склон над ними был усеян пятнистыми бело-серыми камнями, они выдавались из земли, а иногда даже срывались вниз. Между камнями изгибались скрученные крошечные деревца, как узловатые знаки вопроса. Пучки их игольчатых листочков дрожали на влажном ветру. Серый морской чертополох звездочками светился в темноте. Мягкие грибы-дождевики походили на камни, но рассыпались, стоило сжать их в руке. Осот ^[3] держался в земле; чтобы не потерять равновесие, можно было схватиться за него, но он царапал ладони и пальцы.

Харк продолжал взбираться наверх, хотя руки уже онемели, а зубы стучали. «Я думал, зачем в это все ввязался? Но не мог же я уйти и бросить Джелта в беде, верно? Без меня он бы погиб».

Нельзя, родившись на острове Ледиз-Крейв, не научиться карабкаться на утесы. Иначе как без этого добираться до гнезд морских птиц на восточных скалах? Утесы и гладкие скалы бухт – те территории, где можно было себя проявить, чтобы занять свое место в круговороте жизни.

Например, можно прыгнуть со Скалы плакальщиц и падать целую секунду, прежде чем море на миг вышибет из тебя дух. И если ты способен взбираться на утесы, ты можешь опережать на два шага все беды и опасности, а заодно и людей, которые жаждут вернуть свои вещи.

Харк повернул голову и увидел, как Джелт, сосредоточенно хмурясь, лезет выше. Харк был более ловким и легким, зато Джелт – более сильным и безрассудным. Так что Харк всю жизнь стремился не отстать от Джелта.

«…и, конечно, уже стемнело, так что мы почти не видели, куда ставить ногу…»