Ангел без имени - Михаил Булыух Страница 5

1

Чем отличается черт от беса?

На самом деле много чем и почти ничем, смотря с какой стороны поглядеть.

В адской иерархии это одинаково ничтожные низшие создания. В большинстве своем они перекованы из падших ниже некуда человеческих душ. Их презирают демоны, считают пылью недостойной внимания дьяволы и не уважают пытаемые грешники. У последних, по крайней мере, остается шанс на прощение. А вот чертям и бесам путь к свету закрыт по определению. Разнорабочие, копошащиеся в нечистотах, практически без шансов подняться хотя бы на ступеньку выше, основа той странной перевернутой пирамиды ужаса, коей является Ад. Тяжелая, монотонная, тупая работа, вот их удел. Каждый бес или черт лишь клеточка бледно-розовой опухоли на теле мироздания, злокачественная и безликая.

Но это там, в Геенне. А здесь, на Земле, у них совершенно разные квалификации и возможности. Бесы, в большинстве своем искусители, приставлены к смертным в качестве противовеса хранителям. Но есть и такие, что полностью захватывают контроль над телом, даже если душа человека не пала и дух не сломлен. Это бесы матерые, ранее соблазнившие не меньше чем тринадцать раз по тринадцать душ. И на каждый захват тела им требуется сто шестьдесят девять соблазненных. К сожалению, в последнее время их становится все больше. Это мои самые приоритетные цели. При условии обеспечения безопасности подопечной, разумеется.

Но экзорцизм все же не совсем моя специализация, хоть я и люблю изгонять этих гадов назад в пекло, где им самое место. Я – Каратель. А это значит, наказываю.

С этой точки зрения моими прямыми клиентами являются черти. В отличие от бесов, черти могут самостоятельно воздействовать на физический мир. Именно черти чаще всего становятся водяными, домовыми, полтергейстами и прочими барабашками. Черт может сбить сосульку, и она упадет на голову прохожему. Или подвинуть банановую кожуру, или приподнять крышку канализационного люка. Перегрызть лифтовой трос. Сбросить в наполненную водой ванну электробритву. И много чего еще.

Если в Аду бесы и черти заодно, то на Земле они не то чтобы враждуют, но соперничают. Поскольку относятся к разным ведомствам. Учитывая, что как среди бесов, так и среди чертей нет единства и взаимопомощи, эти их взаимоотношения лично мне на руку. За последние десять лет, мой напарник не меньше пятидесяти раз помогал мне расправляться с чертями. Не потому, что исправился, а потому, что понимал, что с ним сделают в Аду, если Юля погибнет без его прямого вмешательства.

Бесов-искусителей на Земле, также как и ангелов-хранителей, ровно столько же, сколько живых людей. А вот чертей на три порядка меньше, хотя и это, на мой взгляд, много. К сожалению, за последние две тысячи лет, я только второй каратель, допущенный на Землю. Считается, люди должны сами научиться справляться со своими страхами. И опять же я не согласен. Со времен инквизиции миновали столетия, а человеки ничего эффективней не придумали.

Беда в том, что я не очень хорошо играю на арфе, а петь вообще не умею. Поэтому Метатрон так ни разу и не допустил меня до престола Господня, и я не смог донести этой мысли. К сожалению, постоянно приходится сражаться. Сольфеджио с прочим вокалом как-то пролетает мимо.

Вообще, я на пару тысяч лет выпадал из социума. Плюс-минус лет триста, точнее сказать сложно. Баал, гад эдакий, запер меня в своем круге. Хотел перековать в дьявола. Чего только я не испытал, вспомнить страшно. Но все выдержал, во славу Божью. И как только представилась возможность, сбежал, разнеся в пух и прах шестьдесят шесть легионов тупых приспешников Котоголового. И еще половину Преисподней.

Последние девятьсот лет я работаю хранителем, и на моем счету двадцать одна спасенная душа. Юля – двадцать вторая. И я не я буду, если Аду удастся ее заполучить.

2

Внезапно, буквально за полминуты, нахмурилось тучами приветливое летнее небо, поднялся сильный, почти ураганный ветер. Стали срываться большие тяжелые капли.

Почти полностью стемнело, низкие свинцовые тучи не пропускали ни единого солнечного лучика.

– Ох, Филя, не вовремя мы вышли… – сказала Юля, оглядываясь. Собаколюбители со всех ног бросились по домам, предчувствуя грозу, ливень, а то и град. Но это был не наш вариант, до дома, даже если бегом – минут пятнадцать. Эта площадка у Филимона Танковича любимая, он сюда хозяйку постоянно таскает. На то у пса есть причина, вернее даже две. Барби и Керосинка. Обе причины – овчарки женского пола, как несложно догадаться. И гуляют они именно здесь.

– Побежали, – крикнула Юля псу. – В магазине спрячемся!

Прямо над головой громыхнуло, и количество ледяных капель мгновенно удесятерилось. Среди них стали проскакивать пока еще мелкие ледяные шарики.

Откуда взялась непогода, если МЧС не предупреждало? Все просто. Оно было не в курсе. Ведь черти не поставили министерство в известность о своих подлых намерениях. А этот ураган – именно их поганых лап дело. Я же прекрасно их вижу, и, в отличие от людей, не склонен обвинять несчастных синоптиков в разгильдяйстве, некомпетентности или сговоре с фармацевтами, продающими аспирин.

Напарник возбужденно бегал кругами и, громко визжа, требовал у чертей прекратить вакханалию. По его словам, он уже почти соблазнил невинную душу девчонки, победил меня… и вот-вот доведет нас обоих до суицида. Его можно понять. Если невинная Юля погибнет от лап чертей, бесу-соблазнителю придется вернуться в пекло и занять место в котле, приготовленном для нее. Но его крики терялись в вое ветра, стуке капель и раскатах грома. Да и черти вели себя, мягко говоря, не бесшумно.

Именно в этот самый момент, десятка три чертей оторвали от столба огромный рекламный щит и, крутя, потащили его наперерез бегущей с поводком в руках девушке. С ее точки зрения, если бы она его видела, щит сорвало ветром, и он летел по воздуху, бешено хлопая отслоившимся баннером и кружась. Но все внимание Юли было приковано к стеклянной двери магазина, и грозящая смертью опасность оставалась незамеченной.

– Филя, назад!

Реакция у пса была замечательная, он мгновенно рванул в противоположную строну. Поводок натянулся, и сила инерции, развернув, швырнула Юлю на асфальт лицом вниз. В туже секунду в полуметре над ее головой прогудел щит с тремя десятками разочарованно воющих чертей.

– Ааа! – закричала Юля. Ей было страшно и за себя, и за Филю, и за родителей… Мы, ангелы, разбираемся в природе страха.

В трех метрах от нее щит оглушительно хлопнул, девушка потеряла сознание. Насколько я могу судить ненадолго, минуты на две-три, не больше. Но в подобных условиях и две минуты – очень долго. Господи, как же она сейчас похожа на Литу! Пусть та девочка и умерла в двенадцать лет, но овал лица… глаза… волосы… И вот эта детская доверчивая беззащитность… Именно такой я помню Литу. Она точно также распласталась тогда по камням и… умирала…