Кочевники Времени. Повелитель Воздуха [= Повелители воздуха, Небесный полководец ] - Майкл Муркок Страница 5

Я делал вид, будто вовсе не замечаю этих конных соглядатаев, и повел моих солдат вниз, в долину. На одно мгновение я растерялся, когда наверху раздалось несколько выстрелов, прогремев эхом от вершины к вершине, однако проводники заверили меня, что то были всего лишь сигналы, дабы оповестить о нашем прибытии в Кумбалари.

Передвигаясь по каменистой почве, мы шли вперед медленно. Временами нам приходилось спешиваться и вести наших коней в поводу. По мере того как мы поднимались выше, воздух становился намного холоднее, и мы поневоле испытали радость при наступлении вечера, когда смогли разбить лагерь, согреть руки у костров и справиться с картой – сколько еще миль пути нам осталось.

Тогдашними командирами кавалерии и пехоты были Ризальдар Дженаб Шах и Субадар Дж. К. Бишт, оба с большим опытом подобных экспедиций.

Однако несмотря на весь свой опыт, они относились к кумбалари с большой опаской, и Субадар Бишт посоветовал мне выставить перед лагерем двух часовых, что я и сделал.

Субадара Бишта встревожило то, что он называл «запахом ветра». Он кое-что знал о кумбалари, и когда говорил, в его глазах мелькало нечто, что я бы счел – у любого, кроме сипая, – обыкновенным страхом.

– Это коварный народ, сэр, – заявил он мне, когда мы ужинали в моей палатке втроем с Дженаб Шахом, молчаливым великаном. – Они унаследовали древнюю скверну – скверну, которая существовала еще до сотворения мира. На нашем языке «Кумбалари» означает «Царство Дьявола». И не ждите, что они с уважением станут относиться к нашему белому флагу. То есть, они сделают это, если это отвечает их замыслам.

– Как это верно, – сказал я. – Но я осмелился бы предположить, что они проявят почтительность к нашей численности и оружию.

– Возможно, – Субадар Бишт с сомнением поглядел в пространство. – Если только Шаран Канг не убедил их, что они надежно защищены его колдовством. Он знаменит тем, что получает силы от неведомых богов и держит в своем подчинении дьявола.

– Современные ружья, – заметил я, – как правило, заставляют призадуматься самого могущественного дьявола, Субадар Бишт.

Сипай взглянул на меня серьезно:

– Как правило, капитан Бастэйбл. Вероятно, они попытаются разбить нашу колонну на части, прибегая к различным хитрым трюкам. Тогда они смогли бы нападать на нас по отдельности. При этом у них были бы изрядные шансы на успех.

К замечанию опытного командира я отнесся очень внимательно.

– Нам, несомненно, следует остерегаться подобной тактики, – признал я. – Но не думайте, чтобы я боялся их колдовства.

Ризальдар Дженаб Шах скромно проговорил своим глубоким гремящим голосом, который тщетно пытался понизить:

– Речь идет не столько о том, чего мы боимся, сколько о том, во что верят они, – он провел рукой по своей блестящей черной бороде. – Я полностью согласен с Субадаром. Мы должны ясно отдавать себе отчет в том, что имеем дело с сумасшедшими. С отсталыми фанатиками, которых не заботит потеря их жизни.

– Кумбалари ненавидят нас глубочайшей ненавистью. И они на нас не нападают. Я нахожу это подозрительным. Не может ли так статься, сэр, что они хотят заманить нас в ловушку?

– Может быть, – ответил я. – Но и в этом случае, Субадар Бишт, они испытывают страх перед нами. Страх перед британским правительством, которое отправит других воинов покарать их в том случае, если с нами что-нибудь случится.

– А если они уверены в том, что их не ждет никакая кара, если Шаран Канг убедил их в этом, – то мало нам помогут все наши соображения, – Дженаб Шах невесело улыбнулся. – В таком случае мы будем мертвы, капитан Бастэйбл.

– А если мы подождем их здесь, – предложил Субадар Бишт, – и подпустим их ближе, чтобы послушать, что они скажут, и взглянуть в их лица, то нам легче будет решить, каким должен быть наш следующий шаг.

Его логика полностью убедила меня.

– Наших припасов хватит на два следующих дня, – сказал я. – Будем стоять здесь лагерем два дня. Если за это время они не появятся, продолжим путь на Теку Бенга.

Оба офицера согласились со мной. Мы закончили нашу трапезу и разошлись по своим палаткам.

* * *

Итак, мы стали ждать. В первый день мы увидели на склоне перевала несколько всадников и приготовились встретить их. Однако они лишь наблюдали за нами несколько часов, после чего снова исчезли. До следующего вечера в лагере почти зримо росло напряжение.

На следующий день один из наших наблюдателей галопом спустился вниз, чтобы доложить, что свыше сотни кумбалари собрались на другой стороне перевала и скачут к нам. Мы заняли оборону и стали ждать дальнейшего развития событий. Наконец показались варвары на своих низкорослых лошадках. Они двигались медленно, и я смог разглядеть в мой полевой бинокль несколько роскошных штандартов с бунчуками из конского волоса. На одном древке развевалось белое полотнище. Знаменосцы шли по обе стороны красно-золотого паланкина, качавшегося между двух пони. Памятуя о наставлениях Субадара Бишта, я дал приказ кавалеристам:

– По коням!

Вряд ли можно найти более впечатляющее зрелище, чем сто пятьдесят пенджабских улан, салютующих пиками.

Ризальдар Дженаб Шах стоял рядом со мной. Я протянул ему свой бинокль. Он взял и некоторое время смотрел, затем опустил бинокль и нахмурился.

– Кажется, пожаловал Шаран Канг собственной персоной, – сказал он. – Он сидит в паланкине. Возможно, кумбалари и впрямь пришли вести переговоры. Но почему их так много?

– Это вполне могла бы быть демонстрация силы с их стороны, – предположил я. – Но у варвара наверняка больше сотни воинов.

– Зависит от того, сколько их отдали жизни во имя религии, – произнес Дженаб Шах мрачно. Он повернулся в седле: – Вон идет Субадар Бишт. Что ты думаешь обо всем этом, Бишт?

Гуркх сказал:

– Шаран Канга, несомненно, не было бы здесь, если бы они явились с намерением атаковать нас. Жрецы кумбалари никогда не сражаются рядом со своими воинами, – в голосе старого солдата звучало презрение. – Но я хочу предостеречь вас, сэр, это может быть и уловкой.

Я кивнул.

Пенджабские уланы и гуркхи были одержимы желанием дать кумбалари по зубам.

– Вам следовало бы получше напомнить людям о том, что мы здесь для мирных переговоров, если это возможно, а не ради сражений, – предупредил я своих офицеров.

– Уланы не ввяжутся в бой, пока не получат соответствующего приказа, – заявил Дженаб Шах убежденно. – Но уж тогда они будут сражаться.

Орда кумбаларских всадников приблизилась к нам и остановилась в сотне метров от нашей линии. Знаменосцы расступились и пропустили паланкин вперед, к тому месту, где на лошади во главе моих солдат сидел я.

Занавеси скрывали внутренность красно-золотого паланкина. Я бросил вопросительный взгляд на неподвижные лица знаменосцев, но ни один из них не произнес ни слова. Наконец занавески раздвинулись, и я внезапно увидел перед собой верховного жреца собственной персоной. На нем было роскошное, расшитое крошечными зеркальцами бархатное одеяние. На голове его красовалась высокая шапка из раскрашенной кожи с искусно выделанными пластинками из золота и слоновой кости. А из-под остроконечной шапки смотрело круглое старое лицо. Лицо на удивление злобного черта.