Злое колдовство - Надежда Первухина Страница 5

– Жизнь такая, – ответствовала Дарья Белинская. – Располагает к тайнам и загадкам. А фармацевтическая фабрика у нас появилась недавно. У людей выкупили. Один крупный коммерсант погорел на производстве поддельного валидола и настойки боярышника. Вот и продал поскорее эту фабрику. Чтоб в тюрьму не загреметь.

– Но все равно загремел?

– Само собой. Я уж постаралась. А не уходи от ответственности перед обществом. Если каждый будет уходить от ответственности перед обществом, это что же получится? Бетономешалка, а не цивилизация.

– Высоко и нравственно, звучит, как хорал… Ладно. Вернемся к тому, с кого начали. Что за тип этот Сидор Акашкин?

– Уроженец города Щедрого, есть такой захолустный городишко на моей родине. Прославился этот Сидор написанием довольно негодяйских статеек, поскольку является журналистом. Но не это странно. Странно то, что Сидором весьма интересуются в Ложе Магистриан-магов. И вот еще что. Сидора хотят убить.

– Кто?

– Некая юная ведьма по имени Юля Ветрова. Тут вообще все запутано и неясно. Вроде бы в Щедром имел место костер, и инициатором этого костра оказался именно Сидор Акашкин. А жертвой – Юля.

– Но костер под силу лишь… Лишь сама знаешь кому. Что-то не сходится.

– И тем не менее. Говорят, когда девочка попала в костер, журналистик спятил. И до сих пор не может прийти в норму.

– А девочка?

– Выжила. И по последним данным очнулась. Причем очнулась с целью убить именно Сидора Акашкина.

– Мило.

– Еще как. Если учесть, что потенциал ведьмовства у этой Юли просто огромный, то становится ясным, почему Сидора от нее спрятали во Дворце Ремесла. Она его с лица земли сотрет и не заметит. Сдует, как пылинку с рукава. Согласись, такое обращение нежелательно даже с очень плохим человеком. Тем более этот свихнувшийся Акашкин просто жалок.

В этот момент кристалл внутренней связи сверкнул зеленоватой вспышкой.

– Да? – подошла к кристаллу Госпожа Ведьм и коснулась его ладонью.

– Госпожа, это лечащий врач Сидора Акашкина.

– Я вас слушаю.

– Кажется, наш больной приходит в норму. Он заговорил.

– И что же он говорит?

– Он просит защиты и также просит беседы с высшим руководством, то есть с вами, Госпожа.

– Зачем это ему?

– Этого он не сказал. Просит конфиденции.

– Хорошо, приведите его в Малый зал Ремесла. Я сейчас буду.

Кристалл погас.

– Ты пойдешь со мной? – спросила ведьма у своего мужа.

– Да, вдруг этот Акашкин агрессивен. Я буду спасать тебя от него, если понадобится.

– Ты забываешь, что я тоже агрессивна, – скупо усмехнулась Дарья. – Особенно в моем теперешнем положении.

Малый зал Ремесла был уютным, хоть и претендующим на неброскую роскошь. Стены здесь были обиты бархатом, мебель стилизована под вычурную эпоху рококо, полы устелены мягкими коврами. Уютно потрескивали дрова в большом мраморном камине; на лакированном столе красовалась роскошная фарфоровая ваза с фруктами. Рядом сверкал хрустальными гранями графин с вином и два бокала. Госпожа Ведьм и ее супруг прибыли в Малый зал раньше беспокойного пациента. Дарья с комфортом разместилась на софе, Герцог налил было вина в бокал, но тут дверь открылась, и санитарка ввела неприятного обликом и манерами мужчину по имени Сидор Акашкин. Он оглядел помещение и задрожал. Дарья посмотрела на его потерянное лицо и еще острее почувствовала жалость. Но быстро одернула себя. Главной ведьме не подобала жалость, ей подобала объективность.

– Прошу вас, проходите, присаживайтесь, – сказала Дарья, стараясь говорить так, чтобы ее голос не напугал жалкого человечка. – Мы не причиним вам никакого вреда. Мы те, кого вы хотели видеть.

И тут человечек отколол штуку: бухнулся на колени и так и пополз к Дарье по ковру, однообразно скуля:

– Ма-а-а-атушка, не погуби!

Дополз до кончиков Дарьиных туфель и принялся их лобызать.

– Успокойтесь! – напрасно увещевала болвана Дарья. – Вам не сделают ничего плохого. Да сядьте же вы наконец и оставьте в покое мои туфли!

Приказ возымел действие. Санитарка помогла больному встать и усесться в кресло напротив Госпожи Ведьм. Тут подсуетился Герцог:

– Разрешите, милейший, э-э, Сидор, налить вам вина. Исключительно для поддержания разговора.

Сидор что-то мемекнул в ответ. Герцог наполнил его бокал, собственноручно подал. Дарья видела, как вместе с бокалом ее муж передает в руки трясущегося человечка успокаивающее заклинание Трех Камней. Теперь Сидор, выпив вина, будет чувствовать себя спокойнее и увереннее.

Сидор припал к бокалу с вином, как младенец к материнской груди. Когда бокал опустел, в глазах его появилось осмысленное выражение, да и нервная дрожь прекратилась.

– Б-благодарю, – хрипло пробормотал он.

– Не за что, не за что, – игриво ответил Герцог, отставляя бокал. – Как себя чувствуете?

– Гораздо лучше, спасибо, – ответил Сидор и снова обратил взор на Дарью: – Госпожа, я уповаю только на вашу защиту и поддержку.

– Вы получите то, о чем просите, – сказала Дарья. – Но с одним условием. Вы должны все мне рассказать.

– Ничего не утаю! – клятвенно воздел руки Сидор. – Как на духу, госпожа, как на духу!

– Слушаю вас, – кивнула Дарья.

– Я журналист, – заговорил Сидор, и эти его слова прозвучали с некоторой гордостью. – Я всегда старался держать руку на пульсе событий родного города.

– Это Щедрого?

– Да, Щедрого. Если вам известен этот маленький российский городок…

– Известен вполне. Продолжайте.

– Когда она приехала к ней, я поначалу не обратил на это событие внимания. И только потом догадался: да ведь это они, они!..

– Погодите. Кто такие эти ваши таинственные «они»? Внесите ясность, Сидор.

– Да ведьмы! Молодая – Юля Ветрова, постарше – наша известная колдунья Анна Гюллинг. Юля Анне Николаевне племянницей вроде бы приходится, ну я и стал за ней наблюдать…

– Зачем?

– Так интересно же! Молодая ведьмочка, симпатичная, приехала в наш город. Что она будет делать, чем займется. Как ее ведьмовство проявится… Я, – добавил журналист с тихой горечью, – книгу хотел написать. О российском оккультизме.

– Ну и что же, – сказала Дарья. – Писали бы свою книгу, сейчас все пишут, такое поветрие…

– Так ведь бес! – взвизгнул Сидор Ахашкин.

– Какой бес?

– Который меня попутал. Смутил. И в меня вселился!