Рыжая Соня и подземелье Пифона - Питер Нейл Страница 49

— Ну хорошо,— сказала после паузы Соня,— Из твоих слов я поняла, что вы там у себя жили, жили и вдруг несколько самых сильных магов заподозрили, что находятся под чьим-то влиянием, и осознали непонятную, но несомненно нависшую над всеми угрозу, а еще несколько сильных духом поверили им?

Она вопросительно посмотрела на Хэлдира, и тот кивнул:

— Все верно. Самый сильный страх — страх неизвестности. Истина избитая, но от этого не ставшая неправдой. Так вот, мы хотим все-таки узнать, о чем идет речь.

— Образно говоря,— вмешался Север,— мы пытаемся увидеть лицо врага.

— А ты уверен, что враг этот на самом деле есть? Быть может, все, что происходит, объясняется какими-то иными причинами?

— Уверен,— кивнул Вожак.— И сейчас, после лет, прожитых в Хайбории, даже больше, чем прежде. Я опять упомяну о пророчестве, хотя не хочу, чтобы у тебя создалось впечатление, будто все замыкается только на нем. Просто с него все началось.

— Вспомни начало второго четверостишья,— поддержал его Хэлдир: — Там Ключ Миров, Там Древо Власти, Там битв отбиты имена…

— Так вот, никто понятия не имеет о том, что такое Ключ Миров и что за Древо Власти. Хотя, согласись, написавший эти строки наверняка подразумевал, что тот, кто прочтет пророчество, сумеет правильно понять его смысл.

— Что же касается битв,— вновь заговорил Север,— то мы надеемся, что речь идет не только о грядущих сражениях, но и о прошедших тоже. Однако в любом случае важность этих трех строк неоценима. Тут я полностью согласен с Хэлдиром.

— И все-таки, по вашим же словам, это лишь рассуждения, основанные на ощущениях. Ничего реального,— заметила девушка.

— Реальное началось после того, как мы начали искать Ключ и Древо. Пока поиски ограничивались Ак Салом, ничего не происходило,— сказал Север.— Если не считать того, что над нами посмеивались, кто тайно, а кто и открыто. Зато когда мы перебрались сюда, все изменилось. Не сразу, но примерно через год, уже обосновавшись в Логове, я начал ощущать непонятную тревогу. Тебе ведь знакомо это ощущение? — спросил он, и Соня кивнула.— Причем лишь вне его стен. Мне пришло в голову, что колдуньи присматриваются ко мне, но я все-таки попросил Хэлдира разобраться с этим.

— И хорошо, что попросил,— заговорил старец.— Я очень быстро выяснил, что кто-то следит за ним.

— Кто-то? — удивилась девушка.

— Именно так,— кивнул Хэлдир.— Я ведь использовал свои способы, и преследователь Севера неизменно выглядел для меня сгустком тьмы.— Соня вздрогнула, и, заметив это, старец вновь кивнул: — Именно. Но тогда я не увидел в этом ничего странного. Если кто-то пользуется магической защитой, то может выглядеть как угодно. Единственное, что меня насторожило, так это непонятное упорство, с которым велась слежка. Однако очень скоро скрытое наблюдение сменилось нападениями.

Соня посерьезнела, тут же припомнив собственные трудности, и тотчас в ее памяти всплыли строки пророчества о воительнице. Лишь амулеты Хэлдира позволили им оставаться невидимыми для таинственного противника, но лишь до тех пор, пока Север не рискнул снять свой, что едва не стоило ему жизни. Зато они узнали своего врага.

— Кто он такой, этот Странник? — спросила девушка.

— Не знаю.— Хэлдир досадливо поморщился.— Я же говорил: я его вижу как темное пятно.

— Значит, вы заглянули врагу в лицо, но оно оказалось совершенно незнакомым.

— Я бы сказал иначе. Лицо недруга скрыто маской,— поправил ее Север.— И выводы, к которым я пришел, не радуют. Похоже, кто-то ведет против моего народа войну, но так тонко, что никто ничего о ней не знает и, даже узнав, отказывается верить в это.

— Звучит зловеще,— призналась воительница,— да только я все равно не понимаю…

— А между тем все достаточно просто, если предположить, что некто копит силы, готовясь к неожиданному нападению, и не желает, чтобы об этом стало известно раньше времени,— объяснил Вожак.

— И вы надеетесь найти в подземелье ответы на все свои вопросы?

— Ну уж на все…— проворчал Хэлдир.— Хоть что-нибудь бы прояснить…

— Видишь ли,— добавил Север,— существуют смутные намеки на то, что предки наши — выходцы из Хайбории. А вернее сказать, из Турин, как она тогда называлась. Да и преследование таинственного Странника явно говорит о том, что мы на верном пути. Иначе зачем ему суетиться? Но подземелья, существовавшие под Пифоном, наверняка хранят и другие тайны. Что ты скажешь, например, о таких строчках: «.-..С ним щит, священной вязью рун хранящий воина от ран…»

Соня пожала плечами:

— Да любой щит хранит воина от ран.

— Э-э, нет! — усмехнулся Север.— Обычный щит просто заслоняет тело воина. Этот же в силу наложенных на него заклинаний непробиваем. И вообще не стоит забывать, что под землю ушли вовсе не все колдуны Ахерона, а только высшая каста — Отверженные Гробом.

— Отверженные Гробом! — воскликнула девушка.— Сколько идиотского самомнения в этих двух словах!

— И все-таки они правдивы. Ведь известно, что даже те, кто считается бессмертными, смертны. Просто живут они неизмеримо дольше, чем простые люди. Но рано или поздно душа каждого живого существа обретает покой. Эти же согласились на вечное существование в этом мире в обмен на недоступное прежде могущество. Их не остановило даже то, что души их теперь обречены на вечную муку.

Соня покачала головой:

— К чему ты мне все это рассказываешь?

— Я хочу, чтобы ты поняла: магия — самое могучее оружие из того, что когда-либо оказывалось в руках человека. К постижению почти всех тайн чародеи двигались медленно и мучительно. Иногда несколько поколений ломало головы над поставленным вопросом, прежде чем кому-то удавалось найти на него ответ. Секреты эти тщательно хранились, и многие предметы, обладавшие магическими свойствами, так и остались уникальными, потому что, расставаясь с жизнью, свои тайны маг уносил с собой в могилу. Так вот, в подземельях вполне может обнаружиться немало полезного и помимо того, что мы ищем.

Соня кивнула и задумалась, на этот раз ничего не сказав. Она понимала, что Хэлдир, бесспорно, прав в своих поступках. Если он ошибается, то многие и так считают его выжившим из ума стариканом, чокнувшимся на почве магии, а значит, дело закончится без каких бы то ни было неприятностей для его соплеменников. Зато если он прав… В любом случае очевидно одно: эти двое пытаются спасти свой народ… По собственному опыту она знала, что отнюдь не самое опасное дело, когда здоровенный бандит с искаженным яростью лицом и обезумевшими глазами мчится на тебя, размахивая над головой огромной дубиной. Гораздо страшнее, когда трусливый хитрец начинает пакостить исподтишка, оставаясь все время в тени.

Она невольно вспомнила Ханторэка, трусливого, не отличавшегося умом сластолюбца, который умудрился доставить ей гораздо больше неприятностей, чем в свое время прямолинейный и бесхитростный гигант Кучулуг. И еще она подумала о том, что случилось бы, окажись отец-настоятель посмелее, поумнее и побогаче…