Час эльфов - Жан-Луи Фетжен Страница 49

– Что ты хочешь этим сказать?

Герри Сумасброд попытался улыбнуться, растянув разбитые губы в подобие того, что можно было назвать улыбкой.

– Либо я заманиваю вас в ловушку, и мы попадаем туда все, либо я довожу вас до нужного места, и вы отдаете меня этой ведьме… В обоих случаях я остаюсь там.

– Ты, пес! Королева дала тебе слово! – закричал Дориан. – Как ты смеешь сомневаться в ней?

Остальные потихоньку переглянулись. Скорее всего, принц Дориан был единственным, кто полагал, что они будут настолько безрассудными, что оставят его в живых.

– Ну, ладно, – сказала Ллиэн. – Чего ты хочешь?

Герри указал на шнурок, обвивающий его шею.

– Сначала вы снимете с меня это… И пусть этот болван отойдет подальше от меня.

Когда до Фрейра дошло, что речь о нем, остальным пришлось удерживать его силой.

– Дайте мне уйти, – продолжал Сумасброд. – Я не вернусь в Каб-Баг, и вы ничем не рискуете… Пока я буду выбираться из подземелья, а потом из ущелья, вы успеете сделать все, что вам нужно.

Ллиэн вперила в него взгляд, и каждый мог заметить, как убийца задрожал, завороженный блеском ее зеленых глаз. Губы королевы зашевелились, и совсем тихо она произнесла несколько слов.

– Сеон ретхе нитх…

Герри буквально отпрыгнул назад и закрыл лицо руками.

– Не смей выделывать со мной свои штуки, ведьма!

На этот раз вскинулись Кевин и Тилль. Лишь запрещающий жест Ллиэн удержал их от того, чтобы положить конец всем этим оскорблениям убийцы и торгу, который он вел с королевой. В глазах Ллиэн его жизнь не стоила ничего. Это было как раз то, что она ненавидела в людях – гнусная смесь высокомерия, грубости и низости. Но Смерть по-прежнему бродила рядом, а Ллиэн не хотелось уступать ей.

– Ты уйдешь, – сказала она. – Я буду оставаться с тобой до тех пор, пока Тилль не пришлет к нам своего сокола. Тогда я пойму, что с ними ничего не случилось.

Сумасброд покосился на нее, выискивая скрытую угрозу в ее словах. Но все же он был мужчиной и считал себя достаточно сильным, чтобы не опасаться женщины, будь то даже королева эльфов.

– Итак, по какой дороге идти? По левой или по правой?

Они долго сверлили друг друга глазами, он – с распухшим от ударов лицом, страшным и блестящим от пота, и она – застывшая и холодная, с лицом таким чистым, какое ему не доводилось видеть, но безжалостным и жестким. Герри в конце концов отвел взгляд.

– По левой, – сказал он. – Туннель налево…

Ллиэн улыбнулась и кивнула головой в нужном направлении. Вскоре они остались одни, слушая постепенно замирающие вдали шаги остальных.

– Ты знал, что мы тебе совершенно не доверяем, не так ли? – спросила она, не глядя на него.

– Само собой…

– И отправляя нас налево, ты толкал нас к тому, чтобы мы пошли направо… Что там, в правом туннеле?

Герри снова презрительно усмехнулся.

– Иди сама посмотри, ведьма…

Ллиэн лишь мельком глянула в его сторону и тотчас же отвернулась. У него был жуткий вид, особенно при красноватом свете ее факела, подчеркивающем отеки и синяки на его изуродованном лице. Но самым страшным было его внутреннее уродство, выступавшее во взгляде и ухмылке. Она слегка тронула Ильру и продвинулась на несколько шагов к правому туннелю. Там она выпрямилась и прислушалась, поводя своими остроконечными ушами. В подземелье слышалось дыхание, медленное и глубокое, а также жуткое урчание. Какой бы ужас ни ждал ее там, у нее не было ни малейшего желания узнать о нем побольше.

Она натянула поводья, и в этот миг перед ее лицом промелькнула белая тень, от чего она невольно вскрикнула. Тут же она подумала, что это Смерть набросилась на нее; но это был всего лишь сокол Тилля.

– Я напугал тебя, – просвистел сокол. – Прости…

– Это я должна перед тобой извиниться, – просвистела Ллиэн в ответ (Герри смотрел на нее округлившимися глазами). – Вы нашли проход?

– Да, – ответила птица. – Он совсем рядом, в нескольких взмахах крыльев. Мы в какой-то конюшне. Там никого нет…

– Лети, я сейчас вас догоню.

Ллиэн подбросила птицу вверх, и сокол полетел. Она смотрела, как он удаляется, стараясь оттянуть принятие претившего ей решения. Освободить Герри – значит взять на себя риск попасть на обратном пути под обвал, если им все-таки удастся выбраться живыми. В ущелье сделать это совсем нетрудно. Человек и в одиночку может устроить камнепад без риска, что его кто-то заметит. А что может прийти в голову такой твари, как эта… Не отпускать Герри, вести его с собой до самого Скатха – об этом и думать было нельзя. Но убить его было бы настоящим вероломством. Нарушить свое слово – значило бы потерять честь, и сейчас у нее не оставалось слишком большого выбора…

Она повернула лошадь и тотчас нахмурила брови. На муле не было всадника. Факел потрескивал на сырой земле. Она как раз вовремя оглянулась и выставила ногу именно в тот момент, когда Герри бросился на нее. Он получил удар прямо в лицо и рухнул на землю, воя от боли. Она уже успела вытащить Оркомиэлу, свой легендарный серебряный кинжал, о котором знали все кланы эльфов. Герри попятился, увидев наставленное на него лезвие, но тотчас же оправился от испуга и быстро вскочил.

– Ну давай, ведьма, убей меня!

– Может быть, я и хотела бы это сделать… – сказала Ллиэн.

Она спрятала оружие в ножны и отъехала от убийцы.

– …но я дала тебе свое слово, Герри Сумасброд.

Она сняла кольцо Маольт, знак Гильдии, украшенный руной Беорна, и швырнула его на землю перед ним. Герри презрительно ухмыльнулся, затем вдруг решился и упал на колени в грязь. Некоторое время он судорожно ощупывал в темноте грунт, но напрасно. Тогда он решил подобрать свой факел. В тот момент, как он поднялся, подземелье огласилось ужасным воплем. Ллиэн резко повернулась и увидела, как Сумасброд повалился на землю.

Из тени выступил Фрейр, вытер нож об одежду мертвеца, неторопливо подошел к мулу, по пути подобрав потрескивающий факел. Он остановился возле поверженного тела, осветил землю, сел на корточки и поднял кольцо, а затем, не ускоряя шага, подошел к Ллиэн и улыбнулся ей:

– Держи! Твое кольцо…

Она механически протянула руку. Он отдал ей кольцо, похлопал по шее кобылу и пошел в левый туннель. Вскоре он уже скрылся во мраке.

– Я же дала ему слово! – крикнула королева. Ей отозвался тягучий голос варвара, искаженный эхом.

– Зато я не давал!

Каждый шаг коня доставлял королю неимоверные страдания. Лицо Утера было исцарапано и распухло от ударов. Запекшаяся кровь покрывала всю правую сторону лица, глаз заплыл и превратился в щелку. Он сидел на коне, согнувшись пополам, прижав руку к ребрам, дышать ему было тяжело и больно. Топор задел легкое, вонзившись в плоть и сломав кости. Его плащ намок от крови.