Опекун для Золушки - Ева Никольская Страница 49

– Пойдем отсюда, Ивар? – Я потерлась щекой о камзол жениха, не обращая больше внимания на призрака. – Устала я что-то, да и голова побаливает. Хочу в свою комнату.

– Хорошо, – согласился он, поднимая меня на руки. Я не возражала. К нам тут же подскочила кошка и принялась тереться об ноги мага.

– Эй, стойте! Вы куда?! – возмущенно заискрилась Лизанда, а нас троих уже оплетали тугие жгуты тьмы, сулившие не только временный холод и дискомфорт, но и скорое возвращение туда, где больше не будет надоедливого призрака. Зато там будем мы с Иваром, и я смогу кое-что у него выяснить. Например, где он пропадал все утро, и… что случилось с Лилианной. Я ведь совершенно о ней забыла, хотя планировала помочь, спасти от коварного соблазнителя… как раз перед тем, как меня усыпили! Мысль о бедной девчонке, чья записка и выманила меня из комнаты, вновь заставила понервничать. Крепче вцепившись в плечи мага, я зажмурилась, чтобы не видеть свистопляску теней, и прошептала ему в шею:

– Ивар, нам срочно надо в красную беседку, пока не случилось непоправимое.

– Что, например?

– Я боюсь за Лилю, – призналась ему. – За ее девичью честь и за психику, потому что чары принца спадут, а понимание случившегося останется.

– Лиля, значит… – как-то странно произнес герцог, а кошка, барахтавшаяся внизу туманного кокона, тихо мяукнула.

– Лиля! – упрямо повторила я. – Сначала она, потом все остальное.

– Хм.

Мне почудилось, что «остальное» заинтересовало его светлость куда больше судьбы какой-то там Лили. И о чем это он, спрашивается, подумал?

В беседке…

– Получается, ушли? – Я вертела головой, изучая интерьер садовой постройки, спрятанной от посторонних глаз в густых зарослях роз. Выполняя просьбу, Ивар перенес нас сюда, а не в мои апартаменты, но принца с Лилианной здесь уже не было. – Или это другая красная беседка? – Я с подозрением уставилась на мага, облюбовавшего пустую полукруглую скамью. – Сколько их в твоем саду, Ив? – сказала и осеклась, сообразив, что назвала его так же, как Лиза. Однако раздражения мое обращение не вызвало – герцог по-прежнему сидел, вольготно откинувшись на деревянную спинку скамьи, и, чуть улыбаясь, смотрел на меня. – Сколько? – не сдавалась я.

– Две, – признался он.

– Так, может…

– Вряд ли. Вторая на реставрации. – Ивар улыбнулся шире и, протянув раскрытую ладонь, позвал: – Иди ко мне, девочка. Я жутко соскучился.

– Когда только успел, – пробурчала я, зардевшись. Было очень приятно услышать от него такое. Особенно после того, как я нарушила очередной запрет, отправившись в сад.

– Иди же, мышка, – повторил он, поманив меня пальцем. Вроде и расстояние нас разделяло небольшое: всего пара моих шагов, но… я не спешила кидаться в объятия его светлости, а он не пытался меня поймать и притянуть.

– Хватит уже обзываться, – фыркнула недовольно. – Я леди, а не серый грызун!

– Мышки бывают разные. – Герцог окончательно развеселился. – Некоторые на редкость симпатичные, жутко непоседливые и о-о-очень любознательные. Поверь, я не желаю тебя обидеть этим прозвищем. Скорее, наоборот. Ведь так и знал, что не усидишь в комнате! – Он хлопнул рукой по скамье, усмехнувшись. – Моя неисправимая маленькая мышка… опять отправилась искать приключения на свой… хм…

– Только скажи это, и я тебя точно покусаю, – пообещала, выразительно глядя на Ивара.

– Как пожелаешь… мышка. – Он подтрунивал надо мной, а я закипала.

– Паук! – заявила мстительно. – Или лучше буду звать тебя большим хищным котом, который охотится на бедных маленьких мышек!

– Согласен!

Ивар рассмеялся, и я невольно им залюбовалась. При солнечном свете он выглядел моложе, и даже природная бледность его не портила. Глаза были светло-серыми без намека на магическое свечение, и оттого, наверное, герцог казался не могущественным чародеем, а обычным человеком. Весьма симпатичным, кстати! Для меня симпатичным. Рассматривая его, я потеряла бдительность и… сама не заметила, как была поймана в объятия и усажена на колени.

– Нахал, – возмутилась для вида, чувствуя, как к щекам снова приливает кровь.

– Соскучившийся по тебе нахал, – внес свои коррективы он.

– А по-моему, ты соскучился по играм со мной, – все еще не желая сдаваться, проворчала я.

– Каюсь, виноват. – Его дыхание щекотало мне ушко, а тихий смех пробуждал в теле сладкую дрожь. – Играть с тобой, мышка – ни с чем не сравнимое удовольствие. – Его ладонь скользнула по моей спине и, добравшись до бока, потянула тонкие ленты шнуровки.

– Ваша светлость! – возмутилась я.

– Светлость, говоришь? – Глаза его прищурились, губы изогнулись в предвкушающей ухмылке. – Я обещал тебе за это наказание.

– Вы… ты еще про поцелуи вспомни, которые я задолжала!

– Кстати, да! – оживился сероглазый наглец.

– Ивар, имей совесть! Ночью, мне кажется, я расплатилась сполна и впрок, – напомнила ему.

Улыбка покинула лицо мага, черные как смоль брови чуть сдвинулись.

– Прости, – шепнул он, обнимая меня. – Спешу? – спросил, целуя в висок. – Сложно удержаться, когда ты рядом. Особенно после ночи.

– Так понравилось? – Я с вызовом уставилась на него.

Сама не знала, какого ответа жду. Эта близость была с привкусом боли, и я не уверена, что хотела бы продолжать в том же духе. С другой стороны, услышать, что ему было со мной плохо, – значит получить удар под дых по моему женскому самолюбию.

– Мне нравишься ты, Мика, – серьезно сказал герцог. – Очень. С каждым днем все больше. Меня тянет к тебе, ты занимаешь все мои мысли. И да, можешь считать меня эгоистичной сволочью, но я жажду взаимности. Хочу, чтобы ты забывала обо всем в моих объятиях, чтобы доверяла мне… любила меня.

– Мы слишком мало знакомы, Ив… для доверия и любви.

Я отвела взгляд и спрятала руки в складках юбки, чтобы пальцы не предали, не потянулись к его лицу в стремлении убрать за ухо белую прядь, огладить острые скулы, очертить твердую линию подбородка и коснуться тонких губ, проверяя их упругость. Мне никогда раньше не признавались в любви, да и сейчас герцог сказал лишь о своей симпатии, а не о глубоких и сильных чувствах, которые воспевают поэты. Но я все равно смутилась. И растерялась, не зная, как реагировать.

Папа с подозрительным упорством разгонял всех моих потенциальных женихов еще на подлете, будто хранил меня для кого-то более важного и родовитого. Вряд ли для герцога Элорика, учитывая неприязнь Адамсов к этой семье, но кто сказал, что не было предварительных договоренностей с другими снотворцами, готовыми на все ради жены с похожим даром? Только отдавать меня до достижения второго совершеннолетия отец не хотел, и… я была ему за это благодарна. Потому что в двадцать один год у меня было бы право выбора и я сама смогла бы решить: надо мне замуж или нет.