Нити разрубленных узлов - Вероника Иванова Страница 49

— Эта казнь считалась древней еще в мои времена. И применялась очень редко. Собственно, я думал, что уже не осталось умельцев, способных ее исполнить. А приговаривали к ней… — Он ненадолго замолчал, растерянно глядя на меня. — Ты почитаешь Всеединого?

— Второй раз в жизни слышу это имя. Но да, казнили меня именно поэтому. Решили, что я — один из приверженцев какого-то забытого культа.

— Надо же… — Калека шевельнул обрубком правой руки, как будто хотел потереть подбородок несуществующими пальцами. — Значит, в него все еще верят. И многие?

— Лично я знаю только одного из таких верователей.

— Там, где один, там обязательно появится и второй. И третий. И… — Он тяжело вздохнул. — А впрочем, и пусть. Лучше мое тело будет сожжено фанатиками. Я все равно не собираюсь возвращаться.

Возвращаться? А, ну да. Он же — «вдох». И где-то по другую сторону мира его ждет полуживое тело. Его — ждет. А меня? Но если мне путь обратно заказан, то что держит здесь Себерро?

— Почему?

— Что — почему? — непонимающе сдвигает брови калека.

— Вы можете вернуться, но не хотите. Почему?

— Ты и впрямь совсем недавно попал сюда… Это какое тело по счету? Только не говори, что сразу забрался именно в него: работу своего сурового сына я узнал сразу же.

Какого еще сына? Какую работу? Но тел и в самом деле было несколько.

— Третье. И в первых двух я задерживался недолго. Одно умерло от потери крови, второе… Не знаю. Не помню. Наверное, тоже умерло. И я тут же очутился в этом.

— Я так и думал. Новенький. Тогда слушай. — Он ерзает ягодицами, пододвигаясь к стене поближе, чтобы было удобнее на нее опираться. — Каждый, кто уходит за «врата мечты», попадает сюда. Это мир, похожий на наш, но за одним исключением. В нем нет магии. Совсем никакой. Магия приходит вместе с нами, пришельцами. Правда, ее пределы существенно ограничены обстоятельством, часто зависящим от случая. Мы можем здесь находиться, лишь попав в человеческое тело, тело здешнего исконного жителя. А оказаться в теле — только исполнив желание. Самое сильное, что имелось у человека в тот миг.

Желание? Так вот что за слова гудели в моем сознании, когда посреди кромешной темноты вокруг меня стягивалось кольцо света! «Я хочу убраться отсюда живым» — так, кажется, думал и желал тот первый, одетый во все черное трус. Я согласился ему помочь. Вынужденно, но согласился. И когда его желание стало моим, тело… Перешло в мое подчинение. Но тот человек хотел всего лишь убежать, а не избежать смерти и потому истек кровью на городской улице. А мне даже в голову не пришло заняться раной. Почему?

Я задумываюсь, пытаясь вспомнить каждое мгновений пребывания в чужом теле.

Сначала все мое существо впитывало желание, как морская губка. Потом, проникнув в чужую плоть, занималось исполнением полученного приказа. На свой собственный лад, разумеется. Как умеет. Но цели я достиг: увел просителя с поля боя. И живым, что, видимо, главное. А потом… Потом время его желания закончилось, а моего — так и не наступило. Я был слишком растерян, чтобы чего-то захотеть, и понял, что тело, которое занимаю, находится при смерти, уже слишком поздно. За миг до того, как меня оторвало от земли и швырнуло в беззвездную пустоту.

Помню, тогда ко мне пришел страх. Животный. Всепоглощающий. Неспособный воплотиться ни в словах, ни в образах. Я не хотел возвращаться туда, откуда пришел. Наверное, чувствовал, что возвращаться некуда. И когда новое кольцо света вспыхнуло рядом, не задумываясь нырнул в него.

Возникает только один вопрос. Пока один:

— Но как я мог оказаться в мире, куда можно попасть только через «врата мечты»? Я не вдыхал пыльцу с крыльев бабочки, это совершенно точно.

Себерро улыбнулся, прикрывая глаза длиннющими и все еще угольно-черными ресницами.

— Ходят слухи, что любая отлетевшая душа, неважно каким образом ее разлучили с телом, способна оказаться здесь. Все зависит от того, найдет ли она того, кто переполнен желанием, или нет. Если не сумеет сделать это очень быстро, то исчезает. Навсегда.

— Но я не слышал, чтобы «вдохи» умирали во время своего беспамятства.

— С «вдохами» проще. Их души ведь не полностью отрезаны от тела. Они могут ждать. Правда, чем дольше такие несчастные находятся между мирами, тем больше забывают свою прошлую жизнь. Тебе в этом смысле, похоже, повезло. Ты ведь все помнишь?

Да. До последней мелочи.

И теперь понимаю, почему император избрал такой жестокий способ отправить меня исполнять поручение. Это ведь его рук дело, приговор и казнь. Может быть, и представление, устроенное Герто, имело своей целью только мое путешествие за пределы мира…

Может быть. Если нет, то тогда мне немного жаль моего напарника. У него была мечта. Была цель, наполнявшая его жизнь смыслом. Неужели он тоже казнен, как и я? Но если да, то…

То я могу найти его здесь.

Если ему повезло.

Мое возвращение императору не нужно. Зачем? Чтобы вернулся человек, обладающий не только могуществом, но и знаниями о тайных помыслах властителя Дайи? Знаниями, которые можно извлечь из памяти, если поторопиться… Это слишком опасно. А так нет тела — нет дела, как любят говорить дознаватели. Я не могу вернуться, даже если захочу. Но мне так и не объяснили, почему медлят те, у кого есть все шансы вновь перейти границу миров.

— Вы ушли за «врата» по собственной воле?

— Да, — спокойно признает Себерро.

— А почему не вернетесь? И почему вообще многие… не возвращаются?

— Очень просто. Все очень просто. — Лицо калеки освещается еще ярче. — Не хочу. Здесь… как бы сказать? Веселее.

Я пока ничего веселого не вижу. Кровь, смерть, боль — какая в них радость?

— В этом мире ты словно получаешь новый шанс прожить жизнь. От начала до конца. А потом еще раз и еще, пока не надоест. И поверь, надоедает нескоро! Я и вовсе не знаю тех, кто вернулся, устав перерождаться.

— Но насколько я понял, такое «перерождение» подчиняется желанию? Вы же не можете заранее предсказать, каким оно будет?

— Тем интереснее! — искренне заявляет Себерро. — Это же настоящее наслаждение — бороться с чужим желанием, искать в нем лазейки, позволяющие исполнить все в точности, но не более. Ведь когда исполнишь, становишься полновластным владельцем тела. Причем зачастую — тела, обретшего невероятную силу. Силу наподобие той, которой владеют «выдохи».

Качаю головой:

— Все равно до конца не понимаю. Почему не вернуться? Дома ведь ждет вся магия мира.

— И сотни таких же магов, как ты сам! — подхватывает калека. — А здесь… Здесь ты можешь стать каким угодно. До последней минуты не знаешь, что тебе предназначено, и все время нужно быть готовым к сражению. И можешь многократно пройти через все, о чем мечтал. Слава, боль, счастье, скорбь, любовь…