Метро 2033. Безымянка - Сергей Палий Страница 49

Мы оказались аккурат перед четырехэтажным домом с облезлыми совковыми балкончиками, но необычным для архитектуры того периода арочным фасадом. Разбитый светофор таращился на нас со столба, словно калека, которому третий глаз не принес счастья. Из-за заросшей плющом пивной на углу щерились несколько диких, выкрикивая нечленораздельные звуки и показывая неприличные жесты. Водяная взвесь оседала на одежде, скулах и лбу.

Лепота!

Улица Победы рассекала хрущевки, словно тесак с широким лезвием. Позади нас серел мертвый скверик с просевшими под асфальт бетонными руинами, наполовину скрытыми под водой, и одиноким скелетов киоска. А наверх убегала в стальную мглу улица поуже — судя по еле различимой надписи на ржавой табличке, Ново-Вокзальная. Рядом дремал грузовик на бордюрных камнях вместо колес, из разбитого лобового стекла торчала отвалившаяся от здания вывеска «Аптека».

А в самом центре проезжей части, обнесенная забором, стояла недостроенная ракета-носитель. Обрубок сигары был наспех укрыт чехлом из сшитых в единое полотно кусков брезента. Первая и вторая ступени «Союза» гордо возвышались над перекрестком, удерживаемые фермами и сваями, поблескивая светлыми боками в прорехах чехольной материи. У подножия сооружения собрался десяток адептов Космоса в дождевиках, они размахивали руками и громко спорили с охранниками из ополчения.

— Мощно, — оценил Вакса, глядя на ракету. — А на фиг?

Ева не ответила. Она подошла к пивной, шуганула гукающих мужиков и заглянула в проем между зданиями.

— За мной, — позвала она, убедившись, что, кроме испарившихся аборигенов, там никого нет.

Мы обогнули грузовик, шмыгнули в темный проход и оказались во дворе. Пугливые мужики уже почти скрылись из виду, двигаясь вприпрыжку, как стая обезьян. Один из них угодил в открытый колодец, едва не переломал ноги и разразился воем на всю округу. Дикие вытащили неосторожного балбеса, подхватили под руки и уволокли прочь.

Стало тихо.

Возгласов с улицы слышно не было. Только загнанный в каменный мешок ветер шелестел прищепленным к натянутой леске полиэтиленовым пакетом да позвякивал жестяным листом на крыше гаража.

— И давно на Безымянке строят свой Маяк? — поинтересовался я у Евы, всматриваясь в оконный проем над козырьком подъезда, где мне почудилось движение.

— Несколько лет назад начали, — тихо сказала она, осторожно ступая по влажному газону. — Те, кому страшно идти к Российской за вещью-благословением, ищут утешение здесь.

Я не нашелся что ответить. Наверное, поклонение культу Космоса и впрямь дарит кому-то надежду среди пепельной пустоты и бесконечной осени. Имею ли я право упрекать их в невежестве и глупости?

Возможно.

Ведь вместо того, чтобы тратить силы на созидание жизни, одержимые транжирят их на бессмысленные постройки и откровенный фетишизм. Правда, с другой стороны… Общество диких до сих пор не развалилось вовсе не из-за душащей хватки преступного кулака Нарополя, а благодаря идиотским дюралевым цацкам, дающим людям веру в спасение. Лишенную смысла, слепую, хрупкую веру в то, что когда-нибудь стена вечной мороси исчезнет и из-за туч выглянет Солнце. По-настоящему, навсегда, а не на пять коротких минут вечернего затишья. И ради осколка этой надежды отчаявшиеся люди готовы наплевать на здравый смысл и молиться хоть богам, хоть инопланетянам.

Возможно, кто-то назовет такой выбор уделом слабых?

Возможно.

А я, пожалуй, промолчу.

Ева обошла сгнившую песочницу, где, судя по засохшей слизи, была кладка мэргов, и остановилась перед монументальным кирпичным гаражом, резко выделяющимся на фоне ржавых железных собратьев. На крепких дверях висел большой амбарный замок, защищенный наваренной трубой от спила. У порога валялись сухие ветки и шматки рубероида, но по разъезженным колеям было ясно: гараж не пустует.

— У тебя транспорт? — обалдел я.

— Главное, чтоб завелась… — проворчала Ева, доставая ключ и принимаясь греметь замком. — Регулярно выгоняю колымагу, но аккумулятор хилый, и стартер барахлит.

— Грибы цветные! — с восторгом выдохнул Вакса, когда створка со скрипом отворилась.

— Неужто на ходу? — не веря собственным глазам, хмыкнул я.

— Разгоняется долго, а бегает шустро, — распахивая вторую створку, сказала Ева. — Готовьтесь, заводить придется с толкача.

Из полумрака гаража, выхваченный рассеянным светом пасмурного утра, торчал желтый капот древней «копейки» — первой вазовской модели «жигулей», которую делали по фиатовской лицензии, а на ранние партии даже ставили родные итальянские движки. К хромированной радиаторной решетке была привинчена подкова, а на бампере, где и положено, висел номерной знак. Только вместо госномера на нем были отчеканены и выкрашены четыре буквы: ЦЫПА.

— Орис, в багажнике канистра с бензином. В бак ее, — велела Ева. — Шмотки кидайте на заднее сиденье.

Мы с Ваксой, не переставая восхищаться уцелевшим раритетом, стали готовиться к поездке. Залили бак, насухо протерли стекла и фары, проверили давление в шинах. И, подруливая, вытолкали желтую фурию во двор.

Я сел на водительское место, выжал сцепление и попробовал переключить передачу. Рычаг свалился в сторону, в коробке что-то хрустнуло.

Вздрогнув, я отдернул руку.

— Сломал, да? — заглядывая в окно, осведомился Вакса.

— Чу! — фыркнул я. — Не таких седлали.

— Вылезай… наездничек, — улыбнулась Ева. — Цыпочку поведу я. И это не обсуждается.

Завелась «Цыпочка» не сразу. Нам с Ваксой пришлось попотеть, прежде чем холодный движок проснулся и из-под капота раздался обнадеживающий всхлип.

— Цепануло! — крикнула Ева, высовывая голову из окна. — А ну-ка, еще разок! Напрягитесь!

Мы отдышались, собрались с силами и уперлись ладонями в край багажника. Машина стояла в самом углу двора, и для разгона у нас было метров двадцать дороги с более-менее ровным покрытием.

— Готов? — спросил я.

Вакса мотнул лопоухой башкой и настырно засопел.

— Пой-йе-е-ехали-и-и…

Изо всех сил толкаясь ботинками, я навалился на багажник и почувствовал, как «Цыпочка» покатилась вперед. От натуги перед глазами сверкнули расписные круги, а клапаны респиратора аж клацнули от мощного потока воздуха. Мышцы спины заныли, прося пощады, но не получили ее — в этот раз надо было выложиться на полную катушку.

— Дав-в-вай, давай! — подбадривая самого себя, выдавил Вакса. — Цып-цып-цыпочка, лети…

Рвынннн!

Ева бросила сцепление, и мотор взревел без прелюдий. Машина рванулась вперед, багажник выскользнул из рук, и мне пришлось пробежать по инерции шагов пять, чтобы не грохнуться на асфальт. В лицо ударила вонь выхлопных газов — кисловатых, бензиновых, а не солярочных, к каким привык под землей.