Сонная лощина. Дети революции - Кейт Р. А. ДеКандидо Страница 49

– Для меня, наверное, это надежда наладить отношения с Дженни.

– Я бы сказал, что ты к своей цели куда ближе, чем я – к своей, – нерадостно заметил Крейн. – К тому же это не первая моя безнадежная война. Когда я только прибыл к этим берегам, мои – тогда еще – соратники из регулярной армии считали бунт колонистов верхом непродуманности и неосмотрительности. Король Георг был сильнейшим из монархов своего времени, Англия владела большей частью суши. По крайней мере, мы убеждали себя в этом. Дело колонистов казалось заранее проигранным. Неорганизованные, разрозненные, необученные – такими были воины Континентальной армии. По прибытии мой командир полковник Тарлтон обещал, что я встречу на американской земле лишь одно Рождество и что восстание подавят менее чем за два года.

– Я так думаю, предсказатель из этого Тарлтона был никакой? – спросила Эбби.

– В самом деле.

– Погоди, разве не он оказался в итоге демоном?

Крейн кивнул.

– Возможно, потому он и переоценивал силы регулярной армии, однако его убежденность разделяло большинство сослуживцев. Две с половиной сотни лет спустя история показала, как он ошибался. Непокорные колонии стали тем, чем некогда являлись владения короля Георга, – одной из величайших держав мира. Все потому, что мы отказывались признать поражение. В том и была наша сила.

– Надо думать. Кстати, о видениях. Мне оно показалось классным: обычная бюрократия, бессмысленные споры, но… все такое настоящее, нормальное.

– Как и у меня. Полагаю, мисс Дженни и капитан Ирвинг, подобно нам, увидели сцену из повседневной жизни. Заклинание, наложенное на нас мисс Абернети, вытаскивает на поверхность потаенные желания.

– Мечты. Надежды. Устремления. – Миллс вздохнула. – Если бы да кабы… Крейн улыбнулся.

– …мы превратились бы в ходячие грибные фермы.

– Точно, – кивнула Миллс. – А поганок и без того хватает.

Крейн встал рядом с Миллс и тоже облокотился на перила. Посмотрел на поток воды, прикрыл на мгновение глаза…

…а открыв их, снова перенесся в темный лес, полный скрюченных сухих деревьев. Воздух сделался плотным и затхлым, на небе сияла половинка луны.

На сей раз, правда, не было никаких видений. Точнее, не было сцен из прошлого. Крейну явилась Катрина – в одеянии санитарки, как в тот день, когда Крейн и Всадник Смерти сразили друг друга на поле боя.

– Я не могу оставаться с тобой долго, любовь моя, – сразу же заговорила Катрина. – В последние дни Молох зорко следит за мной.

– То же подозреваем и мы с лейтенантом Миллс. Должен поблагодарить тебя, Катрина: твое предупреждение помогло остановить воскрешение Зерильды.

– Она всегда сеяла великое зло, а твои действия пошатнули ее ковен. Впрочем, больше всего я радуюсь, Икабод, не сорванному воскрешению их госпожи, – непривычно скромно улыбнулась она, – но тому, что ты наконец получил заслуженную награду.

– О чем ты? – смущенно спросил Крейн.

– Крест Конгресса. Этой чести тебя удостоил сам генерал Вашингтон. Давно пора тебе его получить.

Катрина протянула ему руку, однако не достала, не сумела коснуться.

– Скоро мы будем вместе, Катрина, – заверил ее Крейн. – Если уж забытая награда от генерала Вашингтона наконец нашла меня, то и мы обретем друг друга вновь.

– Обязательно, – еще шире улыбнулась Катрина.

После этих ее слов Крейн снова перенесся в Парк Патриотов.

– Эй! Земля вызывает Крейна!

– Что-что? – моргая, посмотрел на Миллс Крейн.

– Ты где-то на минуту перенесся на Кузбейн.

– Не слышал о таком месте, – нахмурился Крейн. – Где оно и как я вообще мог перенестись туда?

– Попасть на Кузбейн можно по одной очень особенной улице. С этой планеты делал репортажи лягушонок Кермит.

– Ля… лягушонок? – Крейн так и уставился на Миллс.

Та в ответ захихикала.

– Долго объяснять. – Она резко выпрямилась. – Не знаю, как ты, но я просто умираю с голоду. Как насчет безродного потомка греческой лепешки?

– С удовольствием разделил бы с тобой пиццу, лейтенант, – кивнул Крейн. – Веди же меня в заведение «У Сальваторе». Или к Владимиру?

– А, без разницы.

По пути из парка к пиццерии Крейн достал из кармана Крест Конгресса – одну из двух вещей (помимо гримуара), которую он успел вынести из горящей библиотеки Уайткомба-Сирса. На серебряном кресте еще остались небольшие следы крови.

Остальные шесть крестов, что успела похитить Наджент, полиция приобщила к делу как улики. Позже они отправятся к законным владельцам: крест Тилмана – в «Общество Цинциннати», кресты ван Бранта и Виллетта – в Метрополитен-музей, а крест Кортландта – в музей в Тарритауне. Согласно последней воле мистера Уайткомба-Сирса, крест его семьи отойдет Историческому обществу Сонной Лощины и Тарритауна. К несчастью, пожар лишил их остальной части богатого наследства – кроме разве что существенной суммы денег.

Шестой украденный Наджент крест принадлежал одному из членов ковена Зерильды – Софии Кэбот, которая лежала в коме. О том поведала мисс Абернети. Несомненно, крест вернется родным мисс Кэбот.

Заметив, как Крейн разглядывает крест, Миллс сказала:

– Хорошо, наверное, получить наконец нечто, что можно поставить на каминную полку?

– Полагаю, я мог бы поместить сей предмет на каминную полку, да. – Сказать по правде, Крейн еще не думал, куда можно поставить крест в лесной хижине Корбина.

– Ты заслужил эту награду. И не единожды.

– Полагаю, что да. Жалею лишь о том, что путь к ней окроплен не только моей кровью, но кровью многих невинных жертв.

– Да, жаль, – тихо согласилась Миллс.

* * *

А в больнице Горы Синай по-прежнему лежала в коме молодая женщина по имени София Кэбот. Жизнь в ней поддерживало несколько аппаратов.

С прошлого октября состояние ее не менялось, и врачи не знали, когда она очнется и очнется ли вообще.

Наступило полнолуние, первое с тех пор, как две подруги Софии попытались воскресить госпожу.

В эту судьбоносную январскую ночь в палате никого больше не было – и потому никто не видел, как София пришла в себя. Она открыла глаза – черные, как обсидиан.