Сын Сумерек и Света - Олег Авраменко Страница 49

Я крепко призадумался. Мне очень не хотелось раскрывать Бренде все свои карты, равно как и не хотелось выказывать ей своё недовери. Однако я сам поставил себя в такое положение, когда приходилось выбирать — либо то, либо другое.

Сестра сама разрешила мои сомнения. Она повернулась ко мне и сказала:

— Я могу уйти, Артур. Честное слово, я не обижусь.

Разумеется, она могла схитрить, но я предпочёл ей поверить. А вернее, я был сражён наповал ангельски-невинным взглядом её прекрасных голубых глаз. Обладатель такого взгляда, по моему убеждению, был физически неспособен замышлять какую-нибудь гадость. Возможно, вы сочтёте меня наивным, доверчивым и крайне сентиментальным человеком — ну что ж, пусть будет так. Как ни странно, мне нравятся эти черты моего характера. К тому же, я очень слабо разбирался в математике и вряд ли мог что-нибудь сделать без помощи специалиста. А Бренда, судя по всему, была тем самым специалистом, в чьей помощи я так нуждался. Сердце подсказывало мне, что я могу на неё положиться, что также я могу положиться на Брендона и Пенелопу, и я был склонен прислушаться к голосу своего сердца. Если вам угодно, можете назвать это интуицией — она у меня отменная…

Я повернул кресло с сестрой к компьютеру и начал диктовать ей краевые условия на бесконечности в терминах магического восприятия. Она буквально с лёту переводила их на язык математики и проворно вносила соответствующие поправки в уравнения Дианы. Её пальцы порхали над клавиатурой, словно мотыльки, а с губ то и дело срывались комментарии: «Ужасно!», «Невероятно!», «Нет, это каким же извращённым умом нужно обладать, чтобы придумать такую жуткую асимптотику!» Последнее её замечание, как мне думается, было сделано в адрес творца всего сущего.

Закончив ввод данных, Бренда произвела ещё несколько манипуляций, затем сказала:

— Теперь нужно всё пересчитать. Я подключилась к одному крупному вычислительному центру на Земле Хиросимы. Это позволит нам значительно сэкономить время.

— А что это за Земля Хиросимы? — поинтересовался я.

— Мир, в котором мы с Брендоном живём. BAET-6073 по каталогу. Названа в честь японского города Хиросима. Раньше это была Земля Проигравшего Наполеона 21, а до этого — Земля Юлия Цезаря 317. Громоздкие были названия, вот и подобрали короткое.

— Да, припоминаю, — произнёс я. — Когда-то я был на этой Земле Проигравшего Наполеона 21… Хотя постой! Отчего такое название? Если память не изменяет мне, там хоть и была Вторая Мировая Война, но Хиросиму никто не бомбил.

Сестра утвердительно кивнула:

— По этой самой причине её и назвали Землёй Хиросимы.

С обозначением миров всегда были проблемы, и ещё никто не нашёл их лучшего решения, чем неудобочитаемые, но точные каталожные наименования. Заимствовать туземные названия не получалось, так как почти все населённые планеты местные жители называли Землёй — словом, обозначающим почву под ногами. Поэтому таким мирам давали комбинированные названия, главным образом, по именам видных государственных деятелей или заметных исторических событий. Мир, где я провёл последние двадцать лет своей жизни тоже был Землёй. Я решил, что отныне он будет называться Землёй Артура. В честь моего прадеда, конечно, не поймите меня превратно.

Бренда вновь посмотрела на экран и встала с кресла.

— Готово. Уравнения откомпилированы без ошибок. Теперь остаётся ждать.

— Как долго?

— Всё будет зависеть от скорости сходимости. Как минимум часов пятнадцать. И это при условии, что искомый предел не лежит в области сильных нерегулярностей.

— Будем надеяться, что не лежит, — сказал я. — Очень хотелось бы в это верить.

— Вера, надежда, любовь… — Бренда сочувственно поглядела на меня и вздохнула. — Артур, я голодна. Пойдём перекусим.

Мы спустились вниз и прошли в кухню, где Бренда в один момент вскипятила воду в чайнике, приготовила целый кувшин горячего кофе и сделала десяток бутербродов с мясом, сыром и зеленью. Мы уселись за стол и приступили к еде.

Я быстро умял два бутерброда, запивая их кофе, потом откинулся на спинку стула и достал из кармана сигарету. Бренда ела с отменным аппетитом, а я молча курил, пил кофе и любовался ею. Без сомнений, она была самой прелестной из моих сестёр, родных и сводных, даже маленький рост ничуть не портил её, лишь выгодно подчёркивая её красоту — хрупкую и изящную. Бренда не отличалась какой-то особенной женственностью, но у неё в избытке было то, что нравилось мне больше, чем женственность, — сила духа и жизнелюбие.

После четвёртого бутерброда Бренда поумерила свой гастрономический пыл и задумчиво произнесла:

— Значит, истоки Формирующих всё-таки существуют. И Срединные миры тоже.

Это был не вопрос, а констатация факта. Тем не менее я ответил:

— Доказательство их существования содержится в тех данных, которые ты ввела вместо исходных посылок Дианы.

— Я это поняла, — кивнула сестра. — И должна сказать, что ты поступил крайне неосмотрительно. Ты дал мне информацию, я запомнила её и при желании могу втайне от тебя рассчитать наименее опасный путь.

— По моим оценкам, — заметил я, — максимальная вероятность уцелеть на самом безопасном пути, рассчитанном со знанием всех краевых условий, не превышает одной тысячной.

— Одна тысячная уже что-то. Это не одна миллиардная. При такой вероятности выживания риск становится оправданным. Награда за него — могущество. И могущество, должно быть, необычайное, если ты спокойно смог вернуться вопреки всем опасностям обратного пути. — Верно, у меня было очень растерянное выражение лица, потому что Бренда лукаво улыбнулась. — Всё нормально, Артур. Тебе повезло со мной. Ты не пожалеешь, что доверился мне.

Сестра взяла пятый бутерброд, с сомнением посмотрела на него, тяжело вздохнула и с видимым сожалением вернула его обратно на тарелку.

— Знаешь, — сказала она. — Когда начинаю есть, то никак не могу остановиться.

Я пожал плечами:

— Ну и кушай себе на здоровье.

— Беда в том, что у меня склонность к полноте.

— С трудом в это верится, — заметил я. — С твоей-то фигурой.

— И тем не менее это так. Я чуть что, сразу полнею. Но предпочитаю сохранять свою фигуру при помощи диеты и здорового образа жизни. Лишний раз накладывать на себя чары — вредить нервам.

— Правильно делаешь, — одобрил я. — Ты выглядишь очень молодо и свежо. А компьютеры — твоё хобби или специальность?

— Специальность. Я кибернетик.

— То есть не просто инженер-программист, а учёный?

— У меня степень доктора наук. Но не чураюсь и прикладных задач. Мне принадлежит одна из ведущих на Земле Хиросимы фирм по разработке игровых программ.