Разбудить бога - Дмитрий Янковский Страница 49

— И что? — с интересом спросил я тогда.

— Я пнул его в правую руку, И грохнула очередь. Его палец случайно надавил на спуск. И несколько человек в строю упали. И мама упала. Понимаешь? Выходит, что это я ее пристрелил. Потом грохнула еще очередь и еще. Это уже стреляли другие охранники, не разобравшись, что произошло. Люди в строю испугались, закричали и ломанулись, как лоси, в разные стороны. Они бросали поленья и бежали куда глаза глядят. По ним стреляли из автоматов, и они падали, но многие, очень многие все равно убежали в лес. И Люська убежала вместе со всеми. А меня немец так и держал за шиворот. Кроме тех, кого настигли пули, я один остался. Раненых быстро добили, а меня поволокли обратно в деревню. Комендант велел собрать примкнувших к немцам крестьян и на следующий день повесить меня по всем правилам на виселице. Но утром приехало важное начальство и всех приказали отправить на работы в Германию. В том числе и меня. Но до Германии я не доехал. Нас партизаны отбили. Люська после войны вышла замуж и родила троих детей. А у меня не срослось. В восемнадцать лет загремел в лагерь, а там по накатанной, Молодой был, дурной. Один ребенок, правда, и у меня есть точно. Случайный, Да только я знать не знаю, где он сейчас.

Уже после госпиталя я много раз вспоминал историю, рассказанную Степаном Борисовичем. С перепугу мальчишка спас от неминуемой смерти около сотни человек. Что это, подвиг или случайность? И каждый ли горой, совершая нечто выходящее за рамки, осознает героичность поступка? Можно ли вообще считать героем того, кто совершил подвиг случайно или по воле обстоятельств? Я не знал ответов на эти вопросы, точнее, не был уверен в их правильности. Если брать по большому счету, то важен только результат. Намерение не значит ничего. Все знают, куда вымощена дорога добрыми намерениями. И все же тот, кто жертвует собой сознательно, в моих глазах заслуживал большего уважения.

Сейчас, ощущая, как скрипит от напряжения пружина грядущих событий, я был готов пожертвовать собой. Но пугало меня другое. Что, если жертвовать придётся другими? Что, если у меня не будет другого выхода, кроме как стать чудовищным шахматистом, передвигающим живые фигуры? А ведь вполне может так получиться. Вполне.

Снова, в который уж раз за сегодняшний день вспомнился Кирилл. Я привык считать его врагом человечества, использующим чужую удачу ради собственной выгоды. Он и был таким — это точно. Но кем он был до того, вот в чем вопрос! Как он встал на этот путь? Что его толкнуло? Собственные пороки? Обстоятельства? И можно ли считать подлецом того, кого на подлость толкнули обстоятельства? Можно и нужно. В этом я был совершенно уверен. Иначе любую подлость можно будет оправдать обстоятельствами. Любое, самое изощренное преступление. Однако мог ли я быть уверен, что не повторю путь Кирилла? Что, если я уже иду по нему? Кирилл ведь был когда-то снайпером, как и я. Убил нанимателя, как и я. Получил неожиданно кучу денег. Как и я. От кого, кстати? Не от нанимателя ли? Каждый шаг похож, как две капли воды. А что будет дальше? Даже его очки теперь приходится носить.

Я глянул в зеркало заднего вида и невесело усмехнулся. Теперь, в очках, я даже внешне начал походить на Кирилла. Осталось только кожаные штаны напялить, и будет вообще супер. Что же это за странная насмешка судьбы? Хотя о какой судьбе может идти речь, когда весь мир и все происходящие в нем события являются лишь сном неведомого существа? По большому счету, бредом.

— Философия... — вздохнул я, включив механизм поднятия гаражных ворот. — Чертова философия.

Несколько раз я осторожно нажал педаль газа, раскачивая мотор, затем включил первую передачу и аккуратно выехал со двора. Зимой мощный мотор в сочетании с задним приводом — самый надежный способ оказаться в кювете. Так что желание погонять следует сразу выкинуть из головы.

Однако движение на шоссе оказалось не очень плотным, а снег с асфальта убрали как следует, так что я все же позволил себе немного поддать газу. Водитель тюнингованной переднеприводной «Лады», ехавшей в соседнем ряду, ощутил себя уязвленным, когда его начала обходить древняя «копейка». Он наступил на акселератор так, что застучали поршневые пальцы, и я не стал с ним тягаться, пропустил вперед. Какой смысл соревноваться в скорости, когда точно знаешь, что без труда обойдешь соперника? Вот с «А-8» можно было бы потягаться, хотя она будет поустойчивее на поворотах. Это уже спортивный интерес. Но водители модных и мощных машин на мою «жигульку» обращали мало внимания — ровно столько, чтобы случайно не оцарапать об нее глянцево-черные бока своих авто. Впрочем, меня это полностью устраивало. Сейчас у меня не было ни малейшей охоты привлекать к себе внимание.

Xвост за собой я заметил уже в самом городе, где поток сделался поплотнее. Ярко-желтый «BMW» неотступно следовал за мной по пятам. Смешно, но меня это нисколько не удивило после всего случившегося. Подумаешь, хвост! Какое уже, к чертям, удивление? Вот если бы небо на землю рухнуло или ангелы начали трубить... Хотя и к этому я уже был готов. Я был на взводе, игра началась, гонг пробил новый раунд, и от меня требовались какие-то действия. Правильные или неправильные, быстрые или как выйдет, по делу или не совсем. Я ничему не удивлялся, поскольку понимал, что бредовость реальности начала зашкаливать за все мыслимые пределы. Паровой котел бытия трещал по швам — вот-вот рванет, расшвыривая осколки галактик за пределы свернутого Эйнштейном пространства. Так чему удивляться? Банальной слежке? Ха! Вот если бы сейчас по радио объявили о третьем нашествии марсиан...

Радио я все же решил не включать. Пусть играет диск от греха подальше. Там никаких сюрпризов. Там я каждое слово знаю. Пусть хоть в чем-то будет стабильность.

Тот, кто за мной следил, не очень-то осторожничал. Во-первых, канареечного цвета «BMW» хочешь не хочешь бросается в глаза, во-вторых, дистанция в пять корпусов не такая большая, чтобы не заметить слежку. Отсюда напрашивался один из двух выводов. Либо за мной следил полный и окончательный дебил, что уже само по себе весело, либо, наоборот, мне хотели показать, что ни в грош меня не ставят и плевать им, замечу я их или нет. Как бы там ни было, я решил проявить активность — ведь именно этого ждал от меня мир. В этом я нисколько не сомневался. Каждая мелочь, каждый поворот событий словно нарочно дергали меня за хвост, раззадоривали, проверяли на терпение.

Я усмехнулся и придавил акселератор. Мотор басовито взвыл, спинка кресла толкнула в спину, я резко крутанул руль и встроился в соседний ряд. Какой-то пенсионер на старой «Волге» от неожиданности надавил на тормоз, в результате чего чуть не получил сзади бампером микроавтобуса. Мне даже на миг сделалось неловко, что из-за меня чуть не случилась авария, но через мгновение я уже выкинул это из головы. О чем беспокоиться, если все в мире лишь сон Бога?

— Покой нам только снится... — пропел я и снова надавил на газ.

Машину рвануло вперед, как ракету на полной мощности стартовых ускорителей. Чтобы кого-нибудь не помять, пришлось несколько раз очень резво повернуть руль. Канареечная «бэшка» отстала на четыре корпуса и протиснуться следом за мной не смогла. Интересно, заметил водитель избыточную энергонасыщенность моего «жигуленка»? Вряд ли. Такие машины, как у меня, никто всерьез не принимает. И даже если какой-то маневр выходит за рамки привычного, ему стараются найти объяснение во внешних причинах, например в нерасторопности других участников движения. Мне, кстати, это было на руку — не хотелось сразу открывать все карты и демонстрировать весь спектр технических улучшений, стоивших шестьдесят тысяч. Поэтому я активно нажимал на газ только для того, чтобы успевать встроиться в образовавшуюся прореху. Со стороны это могло выглядеть либо как везение, либо как незаурядное водительское мастерство.