Темный Набег - Руслан Мельников Страница 49

– Эти приказы будут исполняться, – заверил тевтона Всеволод. – В замке, ночью, во время штурма – будут. Ибо в бою над всякой крепостью должен стоять один воевода. Но…

– Но?

– Но сейчас день, и мы сейчас находимся за пределами Серебряных Врат, – заметил Всеволод. – И смею надеяться, мы имеем право передвигаться в окрестностях Сторожи по своему усмотрению. Или у нас такого права нет?

Бернгард хмыкнул.

– Вы хотите ехать на Мертвое озеро? – просто и прямо спросил тевтонский магистр.

Всеволод ответил. За всех:

– Мы должны взглянуть. Увидеть должны. Вблизи. Понять или хотя бы попытаться понять…

– Понять, что делать дальше? – улыбка Бернгарда была совсем невеселой. – Я уже бывал на берегу озера и неоднократно. Но всякий раз возвращался оттуда ни с чем.

– И все же мне… нам нужно туда.

Всеволод ждал спора и готов был к ссоре, однако Бернгард вдруг согласился. Неожиданно легко и покладисто.

– Хорошо, – кивнул магистр. – Покуда светит солнце, вы вольны поступать по своему разумению. Нам, в самом деле, незачем таскаться друг за другом.

Затем Бернгард перешел на деловой тон военачальника, отдающего распоряжения:

– В скалах возле Мертвого озера есть небольшие трещины и несколько гротов, в которых могут укрываться нахтцереры. Проверьте. Только осторожнее. Не убирайте рук с оружия. Там, в пещерах, не будет ни солнца, ни крепостных стен. Там вам придется уповать только на сталь с серебром, которого страшатся и темные твари, и мертвые воды, выпускающие их. Помните об этом…

Пауза. Пытливый взгляд.

О чем именно им надлежит помнить? Об осторожности? О боязни нечисти перед серебром? Излишнее, в общем-то, предостережение. Ни о том, ни о другом забывать никто не собирается.

Всеволод все же кивнул, давая понять, что принял слова Бернгарда к сведению.

– Не вздумайте лезть в озеро в своих серебреных доспехах, – зачем-то добавил магистр. – Впрочем, без доспехов этого делать тоже не нужно.

Еще кивок. Все? Напутствие закончено?

– И еще один… нет – не приказ – добрый совет. Вам следует поторопиться, если хотите вернуться в Серебряные Врата засветло. С замковых башен озеро на плато кажется близким, но на самом деле это не так. Расстояние в горах обманчиво. И глазомер порой подводит даже бывалого путника.

Бернгард повернулся назад, позвал:

– Конрад! Бранко! Поедете с нашими м-м-м неустрашимыми союзниками…

«Неустрашимые» в устах тевтонского магистра прозвучало как «неразумные». А, впрочем, так могло просто показаться. Чужая душа – потемки. Истинный смысл, вложенный в чужие слова, тоже распознать бывает не просто.

– Проведете их к озеру…

Вообще-то, на взгляд Всеволода, провожатых в ущелье-горловине, где при всем желании заблудиться весьма мудрено, не требовалось. Другое дело – соглядатаи. Однако вроде бы и возражать против общества бывшего посла Закатной Сторожи и волоха-проводника причин нет.

Бернгард, не проронив больше ни слова, тронул коня. Братья-рыцари и кнехты – тоже проследовали за своим магистром в угрюмом молчании. Только топот копыт, только позвякивание посеребренных доспехов.

– Мастер Бернгард прав, – сухо сказал Конрад. – Если хотите добраться до озера и вернуться в замок, прежде чем сядет солнце, нужно спешить.

Бранко не сказал ничего. Не теряя времени на пустые разговоры, волох развернул лошадь и направился к ущелью. Наверное, в самом деле, следовало поспешать.

– Вперед! – приказал Всеволод. – Скорой рысью!

Они спешили, они торопились, подстегивая и пришпоривая коней. Скакали там, где можно было скакать, карабкались по осыпающимся каменистым кручам, ведя лошадей в поводу. Снова садились в седла. Шли, ехали. Ехали, шли…

Горловина оказалась труднопроходимой и для конного, и для пешего. Камни. Осыпи. Частые завалы, возведенные, по всей видимости, с одной целью: затруднить проход нечисти, хоть как-то задержать ее по ночам. Да, без толковых проводников, которым в этих местах знаком каждый валун, пришлось бы туго. Проплутали бы без толку до ночи, попереломали бы ноги себе и коням.

Бранко же и Конрад находили проходы и узкие обходные тропы даже в непролазных, казалось бы, нагромождениях камня. А вслед за провожатыми проезжали, обходили завалы остальные…

В полдень темные башни тевтонской Сторожи едва угадывались на фоне скал, а до озера было еще далековато. Потом был виден только донжон – величиной с ноготь мизинца. Потом дорога резко пошла вверх и утратилось всякое представление о времени и пространстве. А потом…

Потом впереди раскинулось плато.

Унылая, плоская, безмолвная каменистая равнина вдруг растелилась под копытами, словно сама по себе. И спокойная озерная гладь, как по волшебству, возникла перед глазами.