Человек вспоминающий - Константин Протасов Страница 49

Рана оказалась не столь опасной. Когда они отъехали от деревни и ненадолго сошли с дороги, принцу сделали перевязку с порошком Мануса.

Светало. Погони не было, и ощущение ночной опасности уходило.

Вскоре им встретилась деревня, где в ранний утренний час было довольно людно и шумно. Они остановились в торговом дворе, где можно было еще раз осмотреть Рурта и перекусить.

Есть отказалась только утолианка. Желудок ее не хотел принимать пищу после эпизода с Пейриндой.

— Она до сих пор у меня перед глазами, без рук, без ног, — объясняла девушка, — и рычит…

— Последнее время случаются ужасные вещи. Но что бы ни случилось, мы должны принимать пищу, иначе будем слабыми и в следующий раз ужасное случится с нами, — сказал ей Рурт, который, несмотря на рану и ноющую боль, взял себе большую порцию.

— Я лучше потом, — ответила утолианка.

Она так и не притронулась к пище. Брезговала: не ела сама и не могла смотреть, как это делают другие. Поэтому присела в сторонке и стала ждать, пока они закончат завтрак.

Затем все пошли к одежной лавке — им нужно было обновить гардероб, поизношенный в тяжелом Походе, впитавший в себя пот и кровь восьми нелегких дней.

Манус и Маскерус купили одинаковые коричневые штаны и серые рубашки. Предводителю приглянулась блуза с широкими рукавами, а брюки он оставил свои, посчитав еще вполне сносными. По размеру Рурту была только одна голубая рубаха со шнуровкой вместо пуговиц. И он взял ее без разговоров. Еще ему впору пришлись светло-серые широкие штаны с большими карманами на бедрах. От старой одежды у всех остались серые следопытские плащи. Сапоги привели в порядок начистили до блеска и менять их тоже не стали.

Рора долго смотрела вещи, но никак не могла определиться. Ей предстояло попасть в праздничный город, и тут появилось желание выглядеть хорошо, даже после того, что еще угром она могла погибнуть. В итоге она купила вполне обычную светло-розовую блузку, решив не менять свои кожаные штаны и куртку. Все-таки девушка поняла, что сейчас у нее другие приоритеты. Когда уже собирались уходить, Рора заметила еще коричневый капюшон и его тоже взяла.

Они ехали по широкой дороге, еще более оживленной, чем вчера. Теперь им все чаще попадались большие деревни с мощенными булыжником главными улицами. Когда путь проходил прямиком через них, движение затруднялось.

Пообедать свернули в пригород Тиль, что в часе пути от столицы. Так как дорога обходила его стороной, довольно крупный пригород опустел, и в закусочной путникам были рады — они оказались единственными клиентами.

Немного отдохнув и подкрепившись, путники направились обратно к Сунишской дороге. Впереди ехали Набрус и принц, за ними — утолианка, Манус и — последним — Маскерус.

Трезубец башен стал намного ближе. Их пики на холме видны были даже за некоторыми домами, а когда они покинули пригород, можно было разглядеть прямоугольные въездные ворота в средней, самой большой из башен. Еще позже на куполе, венчающем сооружение, они различили поблескивающий в солнечном свете золотой герб и красно-синий флаг на золотом древке.

Дорога быстро опустилась в широкую ложбину, из глубины которой городские стены и башни казались еще более величественными. Они как будто нависали над путниками, намекая каждому идущему в город, что врагам сюда лучше не соваться.

Чуть более тысячи лет назад город был защищен гораздо хуже. Грозной Черной армии Южного Царства не составило большого труда преодолеть крепостные стены и захватить столицу, заставив бутинамцев-мужчин под угрозой казни их семей воевать на стороне жестокого Шихмода Сильного.

После окончания той войны несколько десятков лет продолжалось строительство новых городских стен, высоких и неприступных, способных сделать город практически неуязвимым. А еще через пятьсот лет были разобраны построенные после войны башни и возведены новые, самые высокие в мире — те, которые видели сейчас перед собой путники. Крестьянские дома, во множестве разбросанные в ложбине, казались совершенно незначительными — песчинками — рядом с давящей каменной мощью.

Здесь, внизу, было не очень людно, но все же не так тихо, как в Тиле. Иногда попадались небольшие группы и одиночные ряженые из города, спустившиеся во впадину за более дешевой едой. Хотя местные торговцы и взвинтили цены выше обычных В два-три раза, но в столице в эти дни жизнь стала еще более дорогой. На обочинах, около редких повозок с продуктами, разодетые покупатели толпились постоянно.

Настоящую активность торговцев, соответствующую размаху праздника, можно было отметить, когда отряд поднялся с ложбины на столичный холм. Пред ними предстала средняя башня и городская стена из серого с красными вкраплениями камня. Огромные створки Главных ворот были открыты наполовину. Вдоль стены, вправо и влево от ворот, уходили выстроенные в несколько ровных рядов торговые палатки. Так, что конца не видел глаз. Они были выкрашены всеми цветами радуги, но преимущественно ярко-красными и голубыми.

Эта пестрая ярмарка могла похвастаться самыми причудливыми товарами со всего света. Например, известные восточно-альжирские кинжалы тут было найти гораздо проще, чем в Сир-Магаре, городе, где их изготавливали. Варамская пушнина и сталь, бидурийское золото, катырские жеребцы, брудские ковры, модные платья из Ленопоса и многое-многое другое. Казалось, у стен Суниша можно было найти что угодно, но все очень недешево. Однако для разношерстных покупателей расставание с деньгами являлось не таким важным, как сам факт престижности покупки на этой ярмарке во время великого праздника. Многие торговцы весь год жили безбедно за счет нескольких дней работы на карнавале.

Из огромного разнообразия человеческих творений, которые можно было наблюдать в этом месте, Рурта больше всего поражало одно — центральная башня трезубца. У принца не участилось дыхание, как раньше, но он все же не смог отказать себе в удовольствии запрокинуть голову и насладиться величественным видом. Где-то в высоте блеснул выступающий край золотого герба.