Рысь. Легионер - Андрей Посняков Страница 49

– Тихо! – предупредил раскрашенный воин. – Не разговаривать!

С кормы послышался чей-то повелительный голос… Чей-то? Хм… Рысь прекрасно знал чей.

И тут же сильные руки воинов грубо подхватили Юния и потащили его на корму, где был устроен навес из волосяных канатов. Под навесом на низенькой скамеечке, покрытой волчьей шкурой, вытянув ноги, сидел Мад Магройд. Левая рука его покоилась на двух очищенных от кожи и мяса черепах, в правой вожак притенов держал рог с пенным пивом.

– А, римлянишка! – увидев Юния, громко захохотал воин. Безобразный шрам его скривился и, казалось, вот-вот разорвет лицо пополам. – Знаешь, что я с тобой сделаю?

– Вероятно, принесешь в жертву богам, – с усмешкой предположил Рысь. – Не самая плохая участь.

– Да, не самая, – согласился притен. – Только тебе она не грозит. У меня и без тебя есть кого принести в жертву. Ты же… О, ты будешь влачить такое существование, что смерть покажется избавлением! Стеная, ты, римский шелудивый пес, будешь призывать ее, призывать без конца, денно и нощно, и гнить, гнить живьем, никогда, слышишь, никогда не увидев больше ни моря, ни луга, ни неба. Прежде чем подохнуть, ты превратишься в бессловесную тварь, вовсе не похожую на человека. Ты, римлянин, будешь работать в самой глубокой шахте у высокой горы Мад-Флех, там еще достаточно руды, из которой наши кузнецы выкуют мечи и копья, чтобы разить римских псов везде, где бы они ни были! Признаться, если бы ты не попался так глупо, а сам лично явился ко мне с предложением поединка – клянусь Нуддом, я внял бы твоей просьбе! А так…

Рысь опустил глаза, стараясь ничем не выдать охватившей его радости. Этот разрисованный мим все ж таки не выдержал, велел призвать пленника под свои очи. Что ж, самое время кое-что у него вызнать. Только осторожно, вдруг притен еще не догадывается о статусе своей пленницы.

– Ты сказал о жертвах, – выслушав притена, невозмутимо произнес Юний. – Может, пожалеешь несчастную девушку?

– С чего бы мне ее жалеть? – Мад Магройд удивился. – Я никогда не жалел римлян!

Ага! Рысь возликовал в душе. Значит, все-таки его догадка верна, приемная дочь легата в плену у притенов!

– Тем более не пожалею эту, – продолжал вождь. – Дочь римского наместника! Богам будет очень приятна такая жертва!

Юний с досадой прикрыл глаза – однако «разрисованный» все знает. Ну, еще бы ему не знать! Наверное, он ее и выкрал ради того, чтобы принести в жертву. А ведь и впрямь, такая жертва будет очень приятна местным богам. Не какая-нибудь там рабыня или гулящая девка – родственница правителя половины римской Британии! Да, с точки зрения Мада Магройда, ради этого стоило пойти на похищение, чтобы несказанно укрепить собственный авторитет и вызвать милость богов. Трудновато будет вызволить девушку, но все же главное сделано – Клавдию все-таки удалось отыскать! Теперь дело за малым…

– Чему ты улыбаешься, римлянин? – Куид Мад Магройд грозно насупился. – Может, мне велеть вырвать тебе все зубы?

– Завидую тебе, притен! – скорбно поджал губы пленник. – Удача и милость богов, похоже, сегодня на твоей стороне.

– И теперь всегда будут на моей! – довольно захохотал вождь. – Запомни это, римлянин! Жаль, что ты не пришел ко мне сам. Ух, как бы мы с тобою сразились!

Тень плотного облака заслонила солнце. Юний обернулся и посмотрел за борт – сколько хватало глаз, громоздились вокруг кораблей блестящие свинцово-желтые волны, а где-то далеко впереди поднимались из голубоватой дымки черные скалы.

Рысь быстро собрался с духом – предстояло убедить притенов, что он сейчас не опасен. Немного выждав, Юний бросился на колени и, размазывая по лицу слюни, принялся слезно упрашивать Мада Магройда отпустить его восвояси за большой выкуп.

– Я дам тебе шестьсот, нет, тысячу сестерциев! – валяясь в ногах у притена, причитал пленник. – Тысяча сестерциев! Поверь, это большие деньги.

– Мне не нужны твои деньги, пес! – гнусно осклабился разбойничий вождь. – Да, я подумывал было сейчас дать тебе умереть почетной смертью в бою с нашими юношами, но теперь… Нет, только глубокая шахта убережет тебя от позора! Уберите эту собаку! – Он кивнул воинам, и те с усмешками и оскорблениями поспешили исполнить приказ.

– Да-а, – глядя вслед Юнию, задумчиво произнес Мад Магройд. – Когда-то он был великим воином, но теперь его дух иссяк! Впрочем, так бывает со всеми римскими псами. Гертсаг! Вели убирать парус, мы уже слишком близко подошли к скалам.

Качка вдруг сменилась штилем, утих ветер, и лежащие в трюме пленники догадались, что их путешествие подошло к концу. И в самом деле, все курахи притенов, один за другим, вошли в укромную бухту и причалили к берегу.

– Эй, вылезайте! – Один из воинов, взглянув на пленников, щелкнул бичом. – Да пошевеливайтесь, не хватало еще из-за вас опоздать на праздник.

Измученные злодейкой судьбою женщины и дети, пошатываясь, выходили на берег по узким сходням. Кто-то тяжело вздыхал, кто-то плакал, а кое-кто, наоборот, посматривал вокруг с надеждой и любопытством. Притены вовсе не были таким уж чуждым для бриттов народом, даже говорили на одном языке, да и рабство в семьях притенов было не очень-то обременительным. Естественно, это не касалось тех рабов, которые предназначались для работы в шахтах.

На берегу суда встречала празднично разодетая толпа – примерно около сотни человек, для здешних мест порядочное многолюдство. В толпе выделялись девушки в длинных ярко-зеленых туниках и жрецы-друиды в голубых и белых одеждах. Кто-то приветственно кричал, кто-то махал руками, и все с любопытством глядели на пленников. Сразу за пристанью виднелась большая площадь, за ней – несколько беленых овальных хижин, крытых соломой. Некоторые из них были вообще без дверей, и сквозь дверные проемы виднелась скудная обстановка – лавки, циновки и прочее. Имелись и дома побогаче – побольше и попросторней других, огороженные невысокой оградой, за которой располагались хозяйственные постройки и огороды. Чуть выше, в горах, на верхнем пастбище паслось стадо коров, а еще выше росли сосны и ели. Рысь внимательно осматривал селение – несколько десятков хижин, – стараясь угадать, где же притены держат своих пленниц. Наверное, в семьях. Но это касается простых девушек, а тут все ж таки дочка наместника, да еще предназначенная стать почетной жертвой, – такая должна содержаться отдельно и под особым присмотром. Интересно, есть здесь тюрьма или что-нибудь подобное? Вряд ли.

Пленников даже не покормили, а сразу загнали в какой-то сарай, откуда начали выводить уже по очереди, одного за другим. Многие женщины, встретившись со своими малолетними детьми, которых везли на других курахах, уже больше не плакали, а даже заулыбались. В конце концов, все они были живы, а если мать с дитем попадут в разные семьи – нестрашно, селенье-то не очень большое. Первым вывели женщин и девушек, затем детей, ну а потом настала очередь и для Юния с Гетой.

– Римлянин и его слуга-бригант, – указав на обоих, громко пояснил высокий молодой воин. Седобородые старики и друиды в белых одеждах, сидевшие на лавке под высоким деревом, важно кивнули: