Дом Солнц - Аластер Рейнольдс Страница 49

Я взглянула на Аконита, и тот поднял руки: согласен, мол. Волчник коротко кивнула.

— Кто-то знал, где состоится наш сбор, — вмешался Лихнис. — Уже из этого вытекает, что имелся доступ к закрытой информации. И Овсяница считал, что нашу внутреннюю систему взломали, и явно подозревал кого-то из нас, причем давно. Сиди он за этим столом, задавал бы нелегкие вопросы.

Тут впервые с начала завтрака заговорила Минуарция, убрав голубоватую прядь с темных мечтательных глаз. Я смотрела на нее — и видела сквозь призму воспоминаний Лихниса.

— Большинство шаттерлингов прилетели как раз к засаде. Нити сплетать еще не начали — мы дожидались опоздавших, чтобы начать Тысячу Ночей. Другими словами, нити канули вместе с хозяевами. Нам уже не узнать, чем занимались погибшие последние несколько циклов.

Все смотрели на Минуарцию, не совсем понимая, о чем она.

— Однако нам известны их намерения. — Голос Минуарции обволакивал, как горький шоколад. — В самом конце предыдущего сбора все мы подали ориентировочные планы полетов. Беспрекословно следовать плану никто не обязан: будут интересные данные — будут перемены, но представление получить можно.

— При чем тут… — начал Чистец.

— Планы полетов в открытом доступе, — объяснила Минуарция. — Можно проверить, чей маршрут соответствует нити Лихниса.

— Собирайся кто на Вигильность, я бы запомнил, — проговорил Чистец.

— Вряд ли все так явно, — возразила Минуарция. — Вигильность собирает и изучает информацию со всей галактики, из многих систем. Вдруг твоя нить подвигла кого-то на дополнительное расследование? Для этого на Вигильность можно не лететь.

— Ага, тут есть о чем подумать, — кивнул Аконит.

— Отлично, — недовольно буркнул Чистец. — Минуарция, поручим это тебе, согласна?

— Не возражаю. Пока есть стандартный доступ, могу заняться этим, как и любой другой шаттерлинг. Мне, конечно, понадобится нить Лихниса. — Минуарция лучезарно ему улыбнулась. — Проблем ведь не будет?

— Даже не знаю, — тихо ответил Лихнис.

— Не понимаю, — покачал головой Чистец. — Цикл назад твоя нить была в открытом доступе. Почему проблемы возникнут сейчас?

— Потому что нити больше нет. Я ее стер.

У Аконита чуть глаза на лоб не вылезли.

— На «Лентяе» ты утверждал…

— Да, но я ошибался. Думал, в космотеке есть резервная копия. Ничего подобного. Я прокололся.

— Зачем стирать собственную нить? — изумилась Пижма.

— Говорю же, я прокололся.

— Непреднамеренная ошибка, с кем не бывает, — проговорил Горчица.

— Нет, не так, — возразил Лихнис. — Тут не ошибка, а морально-нравственный прокол. Нить я стер, потому что устал таскать за собой прошлое. Чувствовал себя каторжником, волочащим мешки, в которых воспоминаний столько, что хватит на целую жизнь. — Большинство шаттерлингов насупились, и Лихнис покраснел. — Воспоминая мои, и я распорядился ими так, как счел нужным. Это неотъемлемое право человека, и Линия тут не указ.

— Ах, Лихнис! — чуть слышно вздохнула я. Очень хотелось поддержать его, я понимала: его поступок на грани непростительного.

— Я думал, ничего страшного, — продолжал Лихнис. — Думал, банк нитей сохранит контрольный экземпляр до следующего сбора.

— Но его уничтожили гомункулярные пушки, — сказал Чистец.

— Не мог же я это предугадать.

— По твоей вине тот экземпляр остался единственным.

— Ага, задним умом каждый крепок, — пробурчал Лихнис.

— Ты и так напрашивался на строгий выговор, но этим поступком заслужил его сполна.

— Слушай, Чистец, вчера ты сиял от счастья. Что изменилось?

— Как спасшийся, ты заслужил самый радушный прием. Только факт остается фактом: ты попрал традиции Линии, пошел на неоправданный риск и допустил халатность по отношению к своей нити. Лихнис, ты не имел права стирать воспоминания: они принадлежат всей Линии Горечавки, а не одному тебе.

— Делайте со мной что хотите. Но как насчет отсрочки приговора до тех пор, пока не выясним, кто стремится нас уничтожить?

— Прежде чем повесить Лихниса сушиться на солнышке, хочу напомнить, что копию его нити получил каждый из нас, — проговорила Минуарция. — То есть у нас пятьдесят с лишним копий — и все с мнемоническим обозначением.

— Его нить завалена новыми, да и от времени ее характеристики ухудшились, — заметила Волчник таким тоном, словно внесла разумное уточнение, а не ударила Лихниса под дых.

— Верно, — кивнула Минуарция, — но восстановить ее можно. Не утверждаю, что мы получим дубликат контрольного экземпляра, но нечто близкое к нему соберем, особенно совместными усилиями. Если все согласны на повторное извлечение памяти, я выделю варианты нити и сопоставлю, чтобы заполнить пробелы и исправить ошибки.

— Попробовать надо обязательно, — заявил Аконит.

— Минуарция, это очень большая ответственность, — предупредил Чистец.

— Ничего, справлюсь.

Чистец стукнул горбушкой себя по голове, точно судья, готовый огласить решение, молотком по столу:

— Да будет так! Волчник ведет допрос пленных. Минуарция восстанавливает нить Лихниса, насколько это возможно. Пижма… по-моему, сегодня твоя очередь идти в патруль. И хватит разговоров, давайте завтракать.

— Можно мне сказать? — спросила я.

— Конечно, Портулак, говори, — улыбнулся Чистец.

— Нас накажут или нет? Хотелось бы услышать это здесь и сейчас, в присутствии других шаттерлингов.

— Вы только что прилетели. Выбрать вам наказание нелегко — нужно учесть много разных факторов. Торопиться нельзя.

— А по-моему, фактор один — мы сожительствуем. Опоздание на сбор тут ни при чем — такое может случиться с каждым. Мы привезли пятерых шаттерлингов, которые иначе не спаслись бы, пленных и Геспера.

— К сожительству добавляется халатность Лихниса при обращении с нитью памяти.

— Меня за это и наказывайте, а Портулак не приплетайте! — дерзко заявил Лихнис.

— Сожительство, одновременный прилет, вызывающая бравада запрещенными отношениями указывают, что вас следует наказать как пару. Да будет так.

— Шаттерлинги и прежде стирали нити, — напомнила я. — Никого за это не наказывали. Что же ты сейчас цепляешься к нам с Лихнисом?

— Успокойся, Портулак, — устало проговорил Чистец. — Если вас и накажут, то мягко, с учетом отсутствия взысканий в прошлом. Об отлучении от Линии и речи нет. Его вы не заслужили. Но дисциплина нужна, Портулак, особенно сейчас.

Мне словно пощечину отвесили — я откинулась на спинку стула и зажала между коленями дрожащие руки. Самое ужасное, что Чистец был прав. Линия и впрямь нуждалась в дисциплине, особенно перед лицом нынешней опасности. Вообще-то, шаттерлингам предоставлена свобода действий, но вдруг кто-нибудь перебросится на борт корабля и полетит к системе, которую назначили для сбора, тем самым выдав наше убежище врагу? Без малейших колебаний я поймала бы и казнила нарушителя, даже будь он шаттерлингом Горечавки. Шла бы речь о безопасности Линии — я из гамма-пушки сама выстрелила бы.