Карты, деньги, две стрелы - Надежда Федотова Страница 49

— Пойдем. — Мать подтолкнула меня, все еще не вытершую слезы, в сторону возка.

Брысь, ковыляющий за мной, довольно вскочил следом, плюхнулся, заняв все пространство, и кнесна недовольно нахмурилась:

— Так не пойдет. Нам некуда его брать. Прогони его.

— Но…

— Прогони его! — повысила она голос. — Я понимаю, что он хороший охранник, но сейчас нам дорога каждая минута, мы должны как можно скорее уехать из этой деревни!

«Спасибо светлым богам, что вы были в моей судьбе, Матильда…»

«Если только он не встретит Мордреда…»

Эти две фразы все крутились и крутились в голове… Решение пришло сразу. Даже сомнений никаких не возникло.

— Он сам не уйдет, я отведу его в комнату к капралу и запру там. — Положив руку на холку иглоноса, я выпрыгнула из возка.

Зайдя в хижину знахаря, я воровато огляделась и распахнула створку окна:

— Пойдем, Брысь.

Хорошо, что окна выходили как раз на лес, а возок с ожидающей меня кнесицей находился с другой стороны дома. Я смогу осторожно выбраться наружу…

Я уже почти достигла леса, когда из деревни донеслось встревоженное, громкое:

— Матильда! Матильда, где ты? Матильда, ты идешь?!

Мама даже не обеспокоилась тем, что сможет кого-то разбудить. А мне и тем более этого бояться не стоит. И я рванула в лес вслед за уже затерявшимся меж деревьев иглоносом.

Страшно было безумно. Где-то высоко в ветвях ухали совы. Пару раз мимо меня проносились летучие мыши, я вздрагивала и ускоряла шаг, положив руку на холку бегущему рядом иглоносу — благо под сводами леса он сразу пришел ко мне, иначе я бы точно не выдержала и вернулась.

Честно говоря, я и сама не могла понять, что заставило меня бросить все и сбежать еще раз. Не могла понять, не могла объяснить себе, но в голове надоедливой мелодией все крутилась и крутилась фраза из послания капрала — теперь у меня уже не было никаких сомнений, что письмо углем написал именно он. Объяснить свой порыв не могла, но это не помешало мне в первые же несколько минут торопливо пробормотать:

— Брысь, пожалуйста, помоги мне найти капрала!

Сейчас я шла рядом с иглоносом, пытаясь не упасть. Конечно, особой уверенности в том, что зверь меня понимает, не было, но что еще оставалось делать? Вернуться назад я не могла. При одной мысли, что капрал может встретиться с этим самым неизвестным мне Мордредом и заполучить неприятности, сердце тревожно сжималось, а во рту становилось сухо.

Я понимаю, я понимаю, что поступаю совершенно неправильно. Намного логичнее было бы оставить Брыся, поехать с мамой, развестись с Шемьеном и спокойно зажить дальше, не беспокоясь ни о проигрыше моего мужа, ни о капрале, затерявшемся в лесах Фирбоуэна. Я все это понимаю. Но в ушах набатным колоколом вновь и вновь отзывается короткая фраза: «Спасибо светлым богам, что вы были в моей судьбе, Матильда…» А перед глазами все стоит давешний сон… Мерцание светлячков, ночь, мягким покрывалом окутывающая спящую деревню, и глаза Айдена…

Брысь неожиданно резко затормозил, я стукнулась пальцем ноги о выступивший из земли корень и, ойкнув, остановилась. Куда это он меня завел?

Похоже, задумавшись о своем, я шла вперед всю ночь. Вокруг уже посветлело, иглонос притушил свет, льющийся из глаз, и сейчас, нетерпеливо почесываясь, сидел на земле, кося одним глазом на меня. Впереди меж деревьев виднелись просветы. Еще чуть-чуть, и мы выйдем на какую-то полянку, а вот Айдена так и не видно.

— Ну и? — мрачно поинтересовалась я у пустоты. — Что дальше будем делать?

Пустота не ответила.

— Брысь, какие-нибудь варианты есть?

Зверь, не переставая почесываться, снова покосился на меня, но промолчал (впрочем, я бы удивилась, если бы ответил).

— У меня вот тоже… Ну и что теперь? Куда пойдем искать капрала?

И пусть после этого мне кто-нибудь скажет, что животные не понимают человеческую речь! Да я плюну в лицо этому недоумку! Если это, конечно, будет не мой папа — тут я даже голос повысить не смогу… В любом случае, стоило мне договорить, как зверь, прекратив чесаться, протяжно хрюкнул и, подскочив на месте, бросился куда-то в кусты.

— Брысь! Брысь, ты куда?! — Я рванула за ним.

Ветка больно хлестнула по лицу, я увернулась, на миг закрыла глаза… А когда открыла их, поняла, что стою на ровном каменном плато посреди поля, а передо мной возвышается огромная башня. Своей странной архитектурой она напоминала необъятное ветвистое дерево. Кроме того, неизвестный строитель решил не мудрствовать лукаво и обнес сооружение крепостной стеной почти в три роста высотой. Конструкция напоминала одинокое дерево, обнесенное забором.

Брысь, как назло, куда-то пропал. Издевается он надо мной, что ли?

Вокруг было пустынно. Лишь кружили над башней многочисленные птицы — стервятники, ястребы, канюки… А одна наиболее обнаглевшая пустельга и вовсе отделилась от стаи и полетела ко мне: опустилась на ветку неподалеку и, склоняя голову то в одну сторону, то в другую, принялась меня изучать.

Загадочная птица, что ни говори. Неужели не видит, что я слишком крупна для мыши-полевки? Хотя что с нее взять, с пернатой? У нее и мозгов-то с чайную ложку.

И все равно она мне не нравится.

— А ну кши отсюда! — Я не придумала ничего лучше, кроме как поднять с земли ветку и замахнуться на пустельгу, — слишком уж бесцеремонно она себя вела.

Птица насмешливо заклокотала и скрылась в лесу. А через миг оттуда вышел высокий фений, одетый в серебристо-дымчатый костюм…

Мужчина смерил меня взглядом и задумчиво протянул:

— Кое-кто просто обнаглел… Махать палками на лесничего его сиятельства?

Я как-то сразу смогла сложить два и два, вспомнив превращение кнесицы де Шасвар, и тихо выдавила:

— Ой…

Объясниться мне не дали: через несколько мгновений к недружелюбному лесничему присоединилось еще четверо мрачных мужчин. В отличие от моего первого знакомого эти фении не стали скрываться в лесу, чтобы поменять ипостась. Просто от стаи, кружившей вокруг башни, отделились несколько соколов и, опустившись на землю неподалеку от нас, приняли человеческий облик, если так можно сказать о нелюдях. Первый фений бросил на них короткий взгляд и весело — чрезмерно весело, с моей точки зрения, — поинтересовался:

— Брейден, напомни, что там полагается за браконьерство?

Прежде чем я успела понять, о чем идет речь, и возмутиться (лесничий — и не знает законов?!), один из вновь прибывших откликнулся:

— Смертная казнь, господин лесничий! На месте преступления.

Мамочки…

— Я не браконьер! — только и смогла выдать я.

— А кто? — заломил бровь фений.

— Я… Я путешествую!