Волчонок - Генри Лайон Олди Страница 49

— Что из этого следует? — хмуро спросил Тумидус.

— Если вы не пациент, я вас злю. Раздражаю, заостряю наши отношения. Это дает мне преимущество в разговоре: когда собеседник злится, видны его слабые стороны. Но вы и здесь обошли меня! Вы раздражены всегда. Это ваше обычное состояние. Значит, я опять лишился преимуществ: конфликт двух доминант для вас — естественное состояние. Он не дает мне способов проникнуть в вашу душу.

— А бросок через бедро дает?

— Как ни странно, да. На ковре наш конфликт принимает материальную форму. Ваше тело ломает мое, крутит руки, душит… Я терплю, выигрывая в другом. В момент насилия ваш Лоа открыт для меня больше, чем в иной ситуации. Не знаю, надолго ли меня хватит, полковник. Возраст, травмы. Но если вы не отправите старого Ноду в реанимацию, мы соберем пакет роскошных данных!

Тумидус сел на бордюр фонтана рядом с психиатром:

— Зачем вы мне это рассказываете? Это же нарушит чистоту эксперимента!

— Не нарушит. Уж поверьте мне…

— В следующий раз я отвинчу вам… Проклятье! Профессор, чтоб вы сдохли! Вы нарочно рассказали мне про все это! Теперь я буду думать, правду вы сказали или солгали; буду мучиться вопросом, как выглядит мой дух на борцовском ковре… Очередная стадия эксперимента? Я прав?!

Профессор беззвучно смеялся, перебирая пальцами в воде. Обезьянье лицо Мваунгве превратилось в сплошной ком морщин. Халат распахнулся, открывая могучую грудь, поросшую курчавыми, рано поседевшими волосами. Мелкая мошка нырнула в эти заросли и забилась, запуталась, не в силах найти выход.

— И что открыл вам мой Лоа в момент насилия? — Тумидус с трудом подавил гнев. Он не в первый раз попадал в ловушки хитреца-психиатра и всегда злился как мальчишка. — Надеюсь, он был вежливей своего носителя?

— Вы обеспокоены. Вас что-то мучит, полковник. Родственники?

— Я расстреляю свой Лоа. — Тумидус достал уником, вывел в сферу текстовое сообщение. — Предателей надо расстреливать. Читайте, профессор.

— Вы уверены? Полагаю, это личное…

— Читайте-читайте. Это от моего отца.

— Тут вписан отправитель. Какой-то Инь Чи Пак…

— Это друг отца, акробат. Отец воспользовался его коммуникатором.

«Первая весточка за все время изгнания, — мысленно добавил Тумидус, пока главврач клиники „Пальмовая ветвь“ внимательно читал сообщение. — Поговорить не захотел, клоун. Решил написать…»

Он выучил письмо отца наизусть:

«Марка выгнали из училища. Говорят, дисциплина. Я не верю. Валерия плачет. Юлий замкнулся, на контакт не идет. Сына видеть не хочет. Понимаю, что тебе не до того. Мне просто не с кем поделиться. Если что, связывайся с Паком. Запрос на меня могут блокировать. Я гражданин Помпилии, со всеми вытекающими. Твой Луций».

— Твой Луций, — вслух повторил Мваунгве. — По-моему, это значит больше всего остального. Если бы ваш отец написал «твой папа», это прозвучало бы… Это вообще не прозвучало бы. Марк — ваш племянник?

— Да.

— Вы виделись после вашей опалы?

— Нет.

— Вы верите, что парня выгнали из-за нарушений дисциплины?

— Нет.

— Родство с вами могло повлиять на его исключение?

— Нет. Я не знаю, за что его выгнали, но не за то, что он — мой племянник.

— Вы в силах ему помочь?

— Нет. Любое мое вмешательство только усугубит ситуацию.

— И ваш отец это прекрасно понимает, — ласково подвел итог Мваунгве. Его вопросы были точны, как скальпель, и беспощадны, как приговор трибунала. — Вряд ли он ждет от вас помощи в судьбе внука. Он растерян, огорчен; он не знает, что делать. Напишите ему несколько общих слов. Поддержите, скажите, что все образуется. Что карьера военного — не единственный путь… — Профессор осекся. Живое, подвижное лицо его выразило самое искреннее сожаление. — Простите меня, полковник. Я сморозил глупость, обидную для вас. Уверен, ваш сенат еще опомнится. Вам вернут все с лихвой. Статус, чин, награды. Это вопрос времени…

Тумидус остановил его жестом:

— Хватит, профессор. Каждое ваше слово лишь ухудшает впечатление от первой глупости. Видите, рядом с вами я тоже делаюсь светилом психиатрии. Вернемся к моему болтливому Лоа. Вы действительно в силах загнать мой дух в двигун аэромоба?

Мваунгве кивнул.

— И мой дух поднимет машину в воздух?

— Ваш? В космос, на орбиту!

— Да, это повод для гордости. А что станет с моим телом?

— Вы затронули сложную тему, полковник. Вы ведь тоже не сумеете показать мне на пальцах механику действия помпилианского клейма? Если ваш дух поместить в двигун, его энергия станет питать машину. Ваше тело в это время останется жить. Оно даже сможет выполнять простейшую работу. Скажем, рубить тростник и плести циновки. Когда дух иссякнет, выработает ресурс, тело умрет. Ваши рабы умирают аналогичным путем. Вы удовлетворены?

— Если пересадить мой дух в клона или голема, мы получим Тумидуса-дубль?

— Ни в коем случае. Вы совершаете ошибку, характерную для невудунов. Вы путаете Лоа и сознание, дух и личность. В принципе ваш дух в сочетании с практиками расы Вудун способен оживить голема. Это все, что он может. Голем не станет вторым полковником Тумидусом. Ваша личность умрет вместе с вашим телом. Мы не в силах пересадить ее на другую почву. Замечу, что раса Вудун не использует энергию Лоа живых людей в качестве топлива для машин. Только Лоа мертвецов. Труп в духе не нуждается, а катер на воздушной подушке — вполне! У вас есть еще вопросы, полковник?

— Да. Если переселить мой Лоа…

— Помилуйте! Я меньше всего покушаюсь на ваш драгоценный Лоа!

— Хорошо. Если переселить Лоа абстрактного помпилианца в тело варвара или, скажем, техноложца…

— Вынужден вас разочаровать. Ваше клеймо — физиология, итог долгой эволюции. Одной пересадкой Лоа тут не отделаешься. Нужна химия, неизвестная современной науке, или тысяча лет селекции. И то я не возьмусь предсказать результат. Стоп, полковник! Минуточку… На что это вы намекаете?

Мваунгве резко встал и скривился от боли. Полковник его помял от души. Психиатр был рад возможности спрятаться за болью. Он засопел, потягиваясь, скручиваясь, делая наклоны и прогибы. Чувствовалось, что он недоволен предательским взрывом эмоций. Тумидус, напротив, с нескрываемым удовольствием наблюдал за гориллой, разминающей косточки. Он был рад, что поддел оппонента на крючок.

— Вы незаменимы, полковник, — наконец сказал Мваунгве. — Не знаю, как в масштабах Ойкумены, а в колланте помпилианца никем не заменишь. Ваше клеймо… При обычных обстоятельствах оно связывает вас с вашими рабами, формируя сложный симбиоз. В большом теле оно связывает коллантариев. Замечу, без подавления личной свободы каждого участника коллективного антиса. Это похоже на…