Шпион Его Величества - Валентин Егоров Страница 49

Дураку и тому было бы понятно, что Петр Алексеевич в настоящий момент из-за своих близких отношений с союзниками по антишведской коалиции не мог принимать личного участия в таких переговорах. Вот и поручил их вести своему доверенному лицу Куракину, а меня полностью отстранил от этого дела, сказав, что теперь дипломаты должны заниматься этим государственным вопросом. Чему я был только рад, так как в тот момент у меня этих мелких государевых поручений и дел было выше головы, только успевай поворачиваться и их исполнять. Куракин же успешно поговорил с фон Кетлером, а затем повел разговор с личным представителем шведского короля Карла XII, отставным шведским генералом Ранком, который для прикрытия своего появления в Пирмонте поступил в услужение к ландграфу Карлу. В тот момент государь Петр Алексеевич был слишком враждебно настроен по отношению Карлу XII, поэтому совершенно не поверил заверениям людей шведского короля в том, что монарх Швеции желает мира с Россией.

Тогда я государю Петру Алексеевичу подсунул для прочтения письмо Язи Мнишек, которая была официальной фавориткой Карла XII, а он, похоже, очень любил ее и далеко от себя не пускал. Язя оказалась в ужасном положении, когда появилась в Стокгольме. Этот обалдуй Петька Толстой, направляя Язю Мнишек в Швецию, даже не проверил простой вещи: как Карл XII относится к женщинам. Как оказалось, шведский король весьма прохладно воспринимал и очень неуютно себя чувствовал в женской компании, предпочитая друзей-мужчин. Карл XII так и не женился, имел несколько любовниц, но не для любовных утех, шведский король не собирался жениться и в будущем, все свои силы отдавая армию и своему королевству.

В этом письме Язя Мнишек вспоминала о разговоре шведского короля с каким-то английским дипломатом по имени Роберт Джэксон, [66]которого он принимал в ее присутствии. Карл XII практически накричал на англичанина, требуя восстановления английских поставок для шведского флота, так как из-за недостатка пороха и ядер к пушкам флот шведов вынужден был простаивать в Карлскруне, [67]в то время как кричал Карл XII англичанину, русский парусный и галерный флоты безбоязненно безобразничают у германских берегов. Англичанин спокойно воспринимал это крик шведского короля, вполголоса добавляя, что британской короной принято решение о реальном противодействии экспансии России в Европе. Когда этот англичанин ушел, то Карл XII предложил Язе бокал вина и сказал, что он надеется на то, что в ближайшем будущем он может встретиться с русским царем и с ним напрямую договориться о мире.

Петр Алексеевич слышал о Язе Мнишек, но мало интересовался ее судьбой, и когда я ему показал фрагменты письма этой гордой полячки, то государь горько ухмыльнулся и сказал, что мало верит этому источнику информации.

Но дипломатические контакты по этой линии сохранились и продолжали развиваться, время от времени они даже прекращались, затихали, но затем снова разгорались с новой силой, пока со временем не была достигнута твердая договоренность об окончании войны. Я же по-настоящему гордился тем, что именно мне получилось привести первых настоящих шведских переговорщиков к своему государю Петру Алексеевичу.

Эти переговоры, разумеется, не миновали глаз наших любимых британцев. Но на этот раз британская служба безопасности почему-то решила, что переговоры инициировал и проводил я, Алексей Васильевич Макаров, и по-своему наказала за подобное своеволие. Однажды темной ночью, когда посольство все еще находилось в Пирмонте, неизвестный подкрался ко мне со спины и нанес удар кинжалом в левый бок. Только моя предосторожность — я носил, никогда не снимая, легкую кирасу — даже, случалось, спал в кирасе, так вот кираса спасла мне жизнь. Вражеский кинжал скользнул по ее броне и глубоко порезал поясницу, после такого удара кинжалом я не мог три дня без боли сгибаться и разгибаться, скакать в седле на лошадях.

Мне так хотелось задержаться в Пирмонте, чтобы залечить полученную рану, но государь сурово выслушал мою просьбу и категорически отказал в своем благоволии, сказав:

— Совсем ты очумел, Алешка! Как я без тебя армией, флотом и Россией управлять буду? Кто кабинет-курьерами и кабинет-гонцами заниматься будет? Кто письма сочинять да рассылать будет? Так что кончай притворяться, что плохо себя чувствуешь. Прими чарку анисовки и поднимайся на ноги и сейчас же принимайся за дело. Я должен с войском Репнина поспешать в Данию, я ты, пока мы движемся по дороге, подлечись немного, но чтобы к Копенгагену выздоровел. Там мы у датчан флот требовать будем, чтобы в Швеции высаживаться и Карла XII в плен брать.

На следующее утро обоз русского посольства покинул немецкий городишко Пирмонт, опять засрав до колена их главную улицу. Но и немцы опять же не побежали кому-либо жаловаться, а, засучив рукава, принялись за нами прибирать главную улицу. Только на этот раз из домов выходили одни только женщины с совочками и метелками, чтобы собрать навоз за лошадьми. К тому же эти немецкие женщины были рады-радехоньки тому, что мы наконец-то покидаем Пирмонт. Три недели беспробудного пьянства под русскими чуть ли не всех немецких мужей превратили в горьких алкашей.

Да и о женщинах Пирмонта русские офицеры позаботились и чем только могли, отблагодарили этих красавиц за гостеприимный и радушный прием. Многие пирмонтские женщины через девять месяцев родят целое поколение русских отпрысков.