Битва героев - Алексей Бобл Страница 49

Ежи ухватился за обрешетину телеги и просительно уставился на хозяина. Тот сидел спиной по ходу движения, сцепив руки на коленях, сосредоточенно глядел перед собой. Ежи некоторое время упорно шел рядом, хотя его не замечали, и наконец добился своего – Баграт повернул голову.

– Что? – начал он, а потом, заметив выражение молодого лица, кивнул. – У тебя башка скоро лопнет. Взорвется, как та граната.

– Ой, взорвется, Владыка.

– Не до тебя мне сейчас.

– Ответьте хоть на пару вопросов! – взмолился секретарь.

– Ну что еще там?

– Платформа на нас напала, потому что мы в союз с мутантами вступили? Вы так сказали?

– Сказал.

– Выходит, доминанты эти не просто там в вышине летают, а… следят за нами? За делами земными?

– Следят.

– Это такая… такая… скрытая сила?

Баграт вяло пожал плечами. Мысли его витали где-то далеко, и отвечал он скорее машинально.

– Ну да, можно и так сказать. На виду, но скрытая.

– И чего они добиваются?

– Пути доминантов неисповедимы.

– Но кто они такие?

Баграт покачал головой:

– Ты это точно не поймешь. Да и я толком не знаю, лишь догадываюсь. Понимаю только одно: они следят за людьми и не желают, чтобы разные силы в Пустоши объединились, потому что тогда мы можем бросить вызов небу.

– Но почему же вы с мутантами объединиться решили, а не с Преподобным Гестом? Зачем мутантов на Московию натравили?

Взгляд Баграта наконец стал менее рассеянным, Владыка присмотрелся к Ежи и постучал кулаком по днищу повозки.

– Гест – фанатик. Просвещенный, но… фанатик. Такое бывает иногда – у умного, дальновидного, проницательного человека что-то ломается в мозгу, и одна идея начинает занимать все его мысли. Вытесняет все другое. Никогда не уподобляйся Гесту, слышишь? Он всерьез верит: мутанты – порождение Нечистого, их надо убивать без жалости, всех поголовно, уничтожать их поселения, а уж Стойбище, первый более-менее крупный город… Выжечь не только его, но и память о нем. И в этом, как понял Гест из рассказов Зиновия Артюха, может помочь Трон. То место, куда мы идем. Мне кочевые племена необходимы для воплощения моих планов. Вскоре Киев в Пустоши верховодить будет. Харьков нас оружием поддержит. С Арзамасом переговоры начнем, с омеговцами да и с Крымом. Глядишь – и против доминантов сообща выступим. А Гест… ни за что, никогда не вступит в переговоры с мутантами и с теми, кто с ними союзничает. Таких он ненавидит даже больше самих мутантов, потому что полагает, что эти люди – еретики, предавшие человечий род. Знаешь ты, что он с братом своим сотворил?

Ежи отрицательно качнул головой, с приоткрытым ртом слушая хозяина, – не часто Владыка бывал столь откровенен!

– Тот тоже монахом был. Гест сделал его главой храмовой разведки, после того как старый Лука Стидич умер. Брат начал переговоры со мной, через меня хотел на мутантов выйти. Чемба как раз строил Стойбище, и новый глава разведки решил, что для Храма будет лучше вступить с мутантами в союз, хотя бы временный, чем воевать, непрерывно гробя пограничные отряды. Но Гест прознал обо всем и двум помощникам своего брата, которых тот на переговоры посылал, приказал вырвать языки, дабы те более не могли осквернить их общением с мутантами. А брата посадил под замок, собирался, говорят, казнить, но тот сбежал из Храма и помощников как-то спас, с собой увел. В общем, с Преподобным Гестом ни в какие переговоры вступить возможности не осталось, он же в Храме московском заперся, как анахорет-затворник да еще в своей правоте уверенный, – заключил Баграт.

– Так это вы к нему того… как его… Зиновия Артюха подослали когда-то? – догадался вдруг Ежи. – Чтобы выманить Преподобного.

Баграт улыбнулся и сказал:

– Вот за что люблю тебя, так за то, что мыслить умеешь справно. – Он привстал на повозке и добавил громче: – Приготовьтесь, скоро будем в Свири!

* * *

Мостовая под ногами Ильмара дрогнула. С запада донесся нарастающий гул. Все переглянулись. Дымка над холмами загустела, солнце на небе сжалось в яркую точку. Гул становился все сильнее, уже казалось, что звук льется отовсюду – низкий, протяжный, переходящий в рев. Земля мелко затряслась.

Лошадь Калеба встала на дыбы, соломенная шляпа слетела с него и повисла на шнурке на шее. Рэм успел спрыгнуть на мостовую. Все, кто стоял на площади, присели или упали на живот, раскинув руки, словно пытались обнять тесаный булыжник. В следующий миг тряска прекратилась, гул исчез. Пелена над холмами рассеялась, и солнце на небе разрослось до привычных размеров.

– Что это? – поднимаясь, произнес Коста. – Что это было? Атаман Крест, это знак? Или…

Ильмар не ответил, он смотрел в раскрытую шкатулку, где на дне лежал ржавый обрезок арматуры. Атаман захохотал, громко, запрокинув голову. Ай да Гест! Да-а, брат, всех обвел вокруг пальца… Ильмар резко перестал смеяться. Он не добился своего, месть пожирала его изнутри. И он хотел, очень хотел, чтобы Гест пока оставался жив… чтобы умер от его, Ильмара, руки!

– Прохор! – позвал он.

Ординарец испуганно смотрел на атамана.

– Иди сюда. Бери этого… башмачника бывшего, Калеба, еще троих – и в погоню. Живо!

– Понял, атаман.

– Юла моего возьмите, – посоветовал Хэнк. – Он округу хорошо знает, раньше караваны и топливные сцепки водил в Минск.

– Ладно, – кивнул Ильмар. – Хэнк, готовь обоз выступать, людей всех собери…

– Мы поедем с ними, – заявил Мирч Сельмур.

Не иначе ключом завладеть хотят. Ильмар почесал заросший щетиной подбородок. У киевских же отряд к перепутью идет, и переговорщик на его помощь рассчитывает.

– Прохор, возьми еще троих. Рэм, будешь охранять киевлян.

– Мы хорошо вооружены! – взвился Коста. – Мирч Сельмур лучший стрелок в Ордене…

– Рэм, – перебил Ильмар, – слыхал?

Охотник, забравшийся в седло, кивнул.

– Езжайте.

Атаман двинулся к пятиэтажному дому справа от площади. Следом поехали пятеро охранников с пиками. На коня Ильмар садиться не стал, боялся, что землетрясение повторится. Шагая через площадь, атаман смотрел на Прохора, который собирал людей вокруг себя, выкрикивая короткие команды, и не заметил стоявшего на пути Рута. Натолкнувшись на жреца, Ильмар выругался.

– Ты чего здесь?

Жрец только указал здоровой рукой в сторону. Ильмар повернулся – статуя посреди площади сильно накренилась, каменный парапет вокруг нее треснул в некоторых местах.

– А-а… – протянул он. – Сползает долина к Разлому.

Махнул и пошел дальше, добавив на ходу:

– Не стой столбом, делом займись. «Тевтонца» заведи, людей себе в кузов посади…