Четвертый принц - Екатерина Бакулина Страница 49

Убить мальчишку она не смогла. Не смогла и все. Детей Хена не убивает. Ему, правда, не двенадцать, а все пятнадцать, а то и больше. В таком возрасте Хена не считала себя девочкой, она была взрослой, способной самостоятельно позаботиться о себе… воином. Она сражалась и ее готовы были убить в бою. Только в бою – это другое.

Оставлять его неправильно, но…

Парня привязали к дереву у дороги. Рано или поздно здесь кто-то пройдет и освободит его. А если нет – то… на все воля богов. Как поступить иначе – Хена не знала. Отпускать неправильно, убивать – тоже.

Ушли. Но на душе было погано.

Сначала вперед, по дороге, пока Арзу еще мог их видеть. И даже чуть дальше. А потом свернули к морю. Да, они возьмут лодку и поплывут между островами. Золото у Рейнардо еще осталось, но за золото… внимание лучше не привлекать, увести лодку тайком. Небольшую, с которой и в одиночку можно управиться. Но достаточно крепкую, чтобы выдержала открытое море. И от одного острова к другому… Они попытаются, другого пути сейчас нет.

Если успеют сесть в лодку, догонять их потом будет куда сложнее, след по морю не проследить, только направление. А там – Тартахенская земля.

С Рейнардо не разговаривали.

Сложно сказать, что не так. Нет, никакой обиды… Откуда? Рейнардо во всем прав. Он хмуро глядел на Хену, она на него. И Хену злило… Что именно злило, она сказать не могла.

Рейнардо изменился, и именно сейчас это стало особенно очевидно. И пути назад нет. Не кудрявый краснеющий мальчик, а взрослый мужик, готовый убивать. Хена видела… да, он был готов силой влить эту воду из фляжки парню в горло, и тот бы умер. Он почти сделал это.

Не то, чтобы Хена не могла простить… тут нечего прощать, все правильно. Либо ты, либо тебя, иначе не выжить. Подосланный убийца, сколько бы лет ему ни было, все равно остается убийцей…

Наверно, Хене просто нужно было переварить все это. Привыкнуть.

Рейнардо не настаивал.

И до полудня они шли молча, не говоря ни слова.

Но так нельзя.

– Как ты понял, что парень врет? – спросила она, наконец. Кашлянула. От долгого молчания чуть сел голос. Но разговоры иногда помогают.

Рейнардо глянул искоса, вздохнул.

– Вначале меня смутили рассказы о собаке, – он потер одной рукой другую, собираясь с мыслями.

– А что с собакой не так?

– Да все так, в целом. Все это может быть правдой… Парень рассказывал, как играл с Чернышом, когда тот был щенком. То есть рассказывал так, что он это помнит. Со скольких лет ты помнишь себя? Ну, предположим, с четырех. А сейчас Черныш, по его словам, очень-очень старый, едва ходит. Сколько живут такие собаки? Ну, лет десять-двенадцать. А парню самому двенадцать. Значит, Чернышу восемь. Это самое большое, потому что когда он был щенком, они уже с овцами ходили… Восемь не мало, но не сказать, чтобы очень уж стар… Может быть, все так и есть, сказать сложно, но это первое, что зацепило.

– А что еще?

– Его сестры, – сказал Рейнардо. – Ты не обратила внимания, он имен пять разных назвал? А сестры три. Причем как-то, между делом, что к старшей жених приходил. А потом говорил, что сам старший в семье. Так что сестрам рано еще женихов. И выходит, либо парень вообще не следит за тем, что врет, либо… ну, кто знает, может быть, я чего-то не понимаю. Я видел, что он боится, нервничает. Озирается часто, в кармане что-то нащупывает. Может, нас боится, конечно. Может – погони. Странно было бы, на его месте, не бояться тех, кто делает ходячих мертвецов и не бояться магов. Но что-то было не так. А ночью, когда я увидел, как он взял фляжку и унес к себе… Тогда я был почти уверен.

– Почти?

– Когда он отказался пить и побежал от меня, я сомневаться перестал.

– И ты бы убил его?

Рейнардо вздохнул.

– Тебе его жаль?

– Не знаю, – Хена покачала головой.