Его единственная - Марина Андреева Страница 49

Пара десятков книг не вызвали ни малейшего интереса, а потом я наткнулась на дневник первой проклятой королевы! И боги, как она писала! Я откровенно зачиталась. Казалось именно я переживаю все те чувства, эмоции и события, о которых писала эта женщина.

Она полюбила своего мужа. Искренне радовалась тому, что судьба преподнесла ей такой подарок. Ведь ее супруг потерял истинную нареченную еще в день своего первого предопределения, то есть в десять лет, а у писавшей эти строки девушки и вовсе не было пары. Трое сговоренных после этого невест так и не дожили до венчания. Кто-то упал с лошади, кто-то с башни, кого-то задрали дикие звери. Король оставался равнодушен к их смерти…

И тут вспомнились слова Дениуса во время минувшей аудиенции насчет любви, мол, если не встретит, то наследником станет наш с Дивом сын. Значит, эту взаимосвязь вывели сквозь поколения: любовь монарха позволяет его супруге дожить до рождения ребенка.

Отогнав лишние мысли, вернулась к чтению.

Первый проклятый король – Эдгар – и будущая мать его наследника повстречались на балу, и все в их жизнях изменилось. Он окружил девушку заботой и вниманием, и девичье сердечко сдалось – полюбило. Ей и в голову не могло прийти, что на род будущего супруга обрушилось страшное проклятие. Она просто жила, радовалась каждому дню, наслаждаясь вниманием венценосного жениха и впоследствии мужа.

Повествование увлекало, но светлые наивные мысли юной королевы, которой, судя по генеалогическому древу, оставалось дожить лишь до рождения наследника, не вносили ясности, а время стремительно утекало. Пришлось отложить дневник, прояснивший только одно: уточнился срок возникновения проклятия.

Я продолжила просматривать книги и свитки. От пыли и необходимости напрягать зрение, глаза слезились, а голова начала кружиться. Отложив очередной талмуд, прошла вдоль стеллажа и, сев в кресло, уперлась локтями в колени, обхватив многострадальную голову руками. Закрыла глаза, тру виски, пытаясь унять ноющую боль, и думаю, думаю, думаю.

Если это проклятие, а я уверена что это именно оно, то слишком мощное. Наложить такое могла лишь очень сильная ведьма. Но тут имеется нестыковка – столь же сильная могла его и снять. И пусть таковые рождаются крайне редко, пусть даже всего пару раз в тысячу лет, то что же помешало освободить два самых влиятельных рода королевства от беды, сказывавшейся и на невинных женщинах, обреченных погибать из-за того, что их просто-напросто сосватали!

Кто мог сделать такое? Кто мог быть сильнее самых сильных ведьм… Маг жизни? Бред! Сомневаюсь, что мужчины стали бы творить такое. Завязка на чувствах. Любовь спасает избранницу хотя бы на время. Это сотворила однозначно женщина. Кто-то из предков нынешнего короля плохо обошелся с сильной ведьмой, ущемив ее чувства? Тогда почему в одно и то же время пострадало сразу два самых влиятельных рода? И схема проклятия столь схожа… Могли представители этих двух родов принять некое решение, повлекшее такие последствия?

Могли.

Смахивает на месть из-за обиды или ревности. И еще такому заклятию требуется постоянная подпитка, например, на крови. Это могла сделать дошедшая до крайней степени ненависти женщина. Связанная кровными узами. Мать? Бабка? Но какая женщина сможет проклясть собственных потомков? Доведенная до отчаяния, пережившая моральные и физические истязания, или предательство, помутившее ее сознание? Исключать нельзя, но все же вряд ли. А если в ней течет та же кровь, но душа иная, она может?

Легко.

Значит, она была иномирянкой?

Они сильны. И что-то же произошло в прошлом настолько ужасное, что стерлось из памяти по прошествии тысячелетий, но оставило страх и доживший до наших дней закон о немедленном уничтожении иномирянок и сильных Белых ведьм в случае их выявления. Кстати, а когда был введен этот закон?

И словно в ответ на мои мысли раздались шаркающие шаги библиотекаря.

– Закончили? – взглянул он на меня.

– Почти, – вставая из кресла, отозвалась я. – Не подскажете, в каком году ввели закон об обязательном уничтожении Белых ведьм и иномирян?

– А вам оно зачем? – прищурился старик.

– В беседе с Его Величеством была поднята эта тема, но некоторые вопросы остались открыты, я обещала найти истоки происхождения закона.

– Это вам к историкам при академии надо было идти, – пробурчал старик, но все же принялся рыться в толстенных талмудах со сводами законов. – Вот. Здесь дата имеется и первоначальный текст законопроекта.

– Кем он принят? – спеша к нему вдоль стеллажей, поинтересовалась я.

Действующими лицами оказались, как я и предполагала, двое: король, и его советник, то бишь герцог, являвшийся младшим братом тогдашнего правителя и предком Дива. Текст закона я прочла быстро, ясности он не внес.

– Это случайно не отец короля Эдгара? – уточнила я, будучи практически уверена в ответе.

– Вот не скажу, но если это ускорит ваш уход, то посмотрю. Простите уж, но возраст дает о себе знать, мне тяжело…

– Да-да, я понимаю, посмотрите, пожалуйста, и еще: мне бы летопись о принявшем этот закон монархе и о его советнике. И может сохранились какие-то записи его супруги? Хотя нет, не супруги, матери.

Да, бабка Эдгара была той, кто состоял в прямом кровном родстве с обеими ветвями семьи, вскоре разделившейся на королевскую линию и герцогскую линию.

– Но время! – едва не взвыл старик.

– Я аккуратно почитаю в общем зале и, уходя, положу книги на ваш стол.

– Лучше уж возьмите с собой, но обязательно верните в целости!

– Хорошо, – просияла я.

Старик неожиданно шустро для своего возраста буквально сбегал в общий зал, где сверился с генеалогическим древом. Затем, нашел два талмуда о братьях-основоположниках двух проклятых родов и, вручив их мне, закрыл на ключ вход в архивную часть библиотеки.

Принявший закон король действительно оказался отцом первого проклятого – Эдгара, ради рождения наследника похоронившего сначала избранную, потом трех невест и одну жену. О потенциальной виновнице творящегося по сей день беспредела ничего разыскать не удалось. Поблагодарив за оказанную помощь, заполучив заветные талмуды, я припустила к своим апартаментам.

А там… Там меня ждали: Дейра, Мика, и… Вот не думала, что такие крамольные мысли у меня возникнут когда-нибудь, но в гостиной совершенно несвоевременно оказался Див! Часть души возликовала, а часть рыдала, понимая, что мне не удастся прямо сейчас проанализировать с таким трудом выпрошенные фолианты, а пожелания хоть и сформировались, но их по-прежнему всего два! Третье еще предстоит придумать, но при этом сто раз взвесив все «за» и «против».