Единственный истинный король - Соман Чайнани Страница 49

«Устроила засаду, называется», – с горечью подумала она.

– Твоя школьная магия недолго сможет тебя защищать, знаешь ли. – Покрытый скимами мундир Змея сделался чёрным и полностью укрыл Яфета во тьме. – Девушки обладают особым запахом, который никаким мылом не отмыть. Арик очень хорошо описал его. «Это похоже на розу, которая начинает гнить». Поэт был наш Арик. Так вот, этот запах гниющей розы я могу уловить повсюду. К тому же… Прости, но ты, по-моему, воняешь сильнее любой другой девушки на свете.

Крылышки Софи царапнули стену – едва заметное прикосновение, разве можно уловить, услышать его?

Оказывается, можно, потому что скимы сорвались с мундира Яфета и ринулись в её сторону. Софи рухнула на каменный пол, едва избежав столкновения с ними. Скимы ощупывали кирпичи вокруг неё, сновали в каких-то сантиметрах от её крылышек. Змей водил своими светящимися холодным фосфорическим блеском глазами, всё ниже опускал свой взгляд, нащупывая им свою жертву…

Софи поползла вперёд на своём крошечном животике. С груди Яфета сорвались новые скимы, ринулись на этот едва слышный звук. Софи увёртывалась от них, как могла, а поднятые скимами воздушные вихри отбросили её в какой-то грязный, засыпанный сажей закуток. Она осторожно подняла свои – точнее, «бабочкины» – усики. Повсюду, куда ни взгляни, в воздухе висели скимы – угольно-чёрные ленты, охотящиеся на неё в темноте. Софи неслышно погрузилась в сажу, испачкала в ней свои крылышки, вся насквозь пропиталась её затхлым, тяжёлым запахом.

«Гниющая роза, говоришь? Воняю сильнее всех на свете, говоришь? Ну-ну…»

Яфет не двигался.

Софи слышала, как он внимательно нюхает воздух.

Змей помедлил ещё немного, словно сомневаясь, словно не веря себе.

«Почему, интересно, он не зажигает свой палец? С ним он меня в ту же секунду обнаружит, – подумала Софи. – У Райена палец светился? Светился. Значит, и у Яфета светиться должен… Или у Змея нет светящегося пальца? Но почему у его брата такой палец был, а у этого гада нет?»

Яфет вполголоса выругался, затем добавил:

– Умненькая девочка. Должно быть, побывала здесь ещё до нас и ушла, просто оставив после себя свою вонь. – Скимы потянулись назад, к нему, и тут Змей внезапно напрягся. – Стоп… Хранилище… Если она добралась туда первой… – он, не договорив, уже бросился бежать вперёд. Софи смогла увидеть, как рука Змея скользнула во внутренний карман его мундира и вытащила оттуда что-то похожее… Да, похожее на меховой комок, и он, этот комок… шевелился.

Живой? Да, этот меховой комок был живым!

Софи осторожно подлетела ближе, чтобы лучше рассмотреть, что же это такое. Облепленная скимами, словно перчаткой, рука Яфета блеснула в полумраке. Змей погладил меховой комок пальцами, а затем выпустил его в воздух.

И удивительное создание засветилось голубым, фосфоресцирующим в темноте светом, напоминающим Голубой лес в полночь.

Неоновое сияние заполнило окружающее пространство, оно оказалось ярче зажжённого в подземелье факела, и в его свете стали видны далеко протянувшиеся вперёд ряды стальных дверей в стенах. Прижавшись к стене, Софи изучала взглядом светящегося летуна – его тельце напоминало… Да-да, оно напоминало по форме ключ!

Тот самый ключ, который по требованию Яфета отдала ему королева из Жан-Жоли, после чего Змей немедленно отправился в Путси. Этот ключ, как сказал Яфет, был нужен ему, чтобы выиграть первый этап предложенного Артуром состязания за корону.

«Хранилище № 41. Это Хранилище принадлежит четырём королевствам Ринга, – припомнила Софи слова покойного Альбемарля. – Жан-Жоли одно из них. Следовательно, ключ королевы откроет его, и… и внутри него может оказаться ответ на первый тест».

К Софи урывками возвращались воспоминания: падающий с неба бумажный свиток… Зелёный рыцарь явился в Камелот, чего-то хотел от короля Артура… и это «что-то» спрятано там, где «волшебное древо стоит». В тишине стоит.

Ключ тем временем летел вперёд, оглядываясь по сторонам. Да-да, оглядываясь, потому что верхняя часть ключа была головой существа с большими, похожими на рыбьи, глазами по её бокам. Эти глаза находились там, где в ключе обычно бывает дырка. Ствол ключа был мордочкой этого фантастического существа – с зубками и отверстием на самом кончике, которое можно было принять за рот.

Живой ключ повернулся к Змею, моргнул и сказал своему новому хозяину на каком-то тарабарском языке:

– Бхану-бхану.

Затем он полетел дальше, освещая позолоченные цифры на чёрных стальных дверцах, причём, как сразу отметила Софи, номера эти шли в совершенно случайном порядке – 28… 162… 43… 9… 210…

Наконец, меховой ключ свернул за угол и… исчез.

– Бхану-бхану, – пропел он уже издалека.

Яфет пошёл на этот звуковой сигнал, Софи полетела следом за ним – на безопасном расстоянии, разумеется, и стараясь не закашляться от сыпавшейся с крылышек сажи.

Ей хотелось убить его.

Ей хотелось вернуться в человеческое обличье и содрать с его тела скимов – всех, до самого последнего.

Но всё же…

«А как на моём месте поступила бы Агги?» – спросила себя Софи, думая о своей лучшей подруге, затерявшейся сейчас где-то среди Лесов. О лучшей подруге, которую она пыталась убить во время своей свадьбы с Яфетом. Софи вспомнила полный ужаса взгляд Агаты, когда та поняла, что Софи под контролем Яфета, который заставляет её причинять боль тем, кого она любила. Но теперь всё стало иначе. Сейчас Софи была свободна и продвинулась достаточно далеко. Агата гордилась бы своей подругой.

«Но что при этом она посоветовала бы мне делать в такой ситуации?»

Следовать за Яфетом.

Следовать за этим гадом до Хранилища № 41.

Позволить ему найти ответ на первый тест.

А затем… украсть у него этот ответ.

Что бы ни хранилось в этом сейфе, Софи должна добраться до него первой.

– Бхану-бхану, – вновь пропиликал ключ.

Теперь бабочка охотилась на Змея, сердце сильно билось в её крошечной грудке. Она летела, круто сворачивая там, где нужно, то влево, то вправо, закладывала виражи над стальными дверцами сейфов.

– Бхану-бхану… Бхану-бхану… – раздавалось из тёмных переходов банковского подземелья. Раздавалось довольно долго, но вот, наконец, меховой ключ завис перед дверцей, на которой в голубом мерцающем свете был виден номер Хранилища —