Погасить черное пламя - Мария Гинзбург Страница 49

В проеме за спиной Глиргвай появилась высокая фигура в кожаном фартуке, закопченном и расцвеченном яркими пятнами от пролитых кислот. Кузнец недружелюбно глянул на эльфа, лицо которого скрывала повязка.

– Что надо? – спросил Тирбен, останавливаясь у прилавка.

«Не сильно-то он и изменился», подумал Марфор и извлек из кармана полушубка небольшой сверток. Эльф вложил его в руку кузнеца. Тирбен развернул ткань, коротко глянул на то, что она скрывала. Глаза его вспыхнули на миг и стали мертвыми.

– Проходи, – сказал он Марфору и поднял подвижную часть прилавка.

Они двинулись вглубь помещения. Ваниэль кашлянула, но Марфор успокоил ее: «Все в порядке. Найдемся».

– Глиргвай, закрывай здесь все и иди на площадь, – бросил Тирбен через плечо. – Уже пора.

Ваниэль улыбнулась и сказала дружелюбно:

– Я знаю здесь замечательную крышу, с которой все будет видно. Пойдешь с нами?

– Охотно, – откликнулась Глиргвай.

Аккуратная дверка, спрятанная в боку башни Светлого Всадника, даже не скрипнула, открываясь перед эльфами. Ваниэль опустила руку, которой только что выполнила жест, казавшийся сложным, а на самом деле не имевший никакой магической силы. Приемник, встроенный в дверь, реагировал только на Чи членов королевской семьи. Ваниэль просто бросила в него небольшой пучок своей жизненной энергии. Принцесса покосилась на Глиргвай – поняла ли партизанка, в чем тут фокус. В правящем клане сейчас было всего две женщины, Ниматэ и ее дочь; и младшая из них считалась мертвой. Ваниэль не хотелось раскрывать свое инкогнито. Это могло кончиться тем, что место двойника в ледяном кубе на площади заняла бы настоящая принцесса. А Ваниэль хотелось еще пожить. Но, судя по безмятежному лицу Глиргвай, она ничего не поняла.

– Откуда ты родом? – спросила принцесса.

– Я из Жемчужной Капли, – неохотно ответила девушка.

В глазах принцессы мелькнул огонек. Она знала, где находился зимний лагерь отряда Махи. Глиргвай насупилась, и Ваниэль, заметив это, не стала продолжать расспросы.

Внутри никого не было. Башня когда-то имела военные функции. Но после сооружения новой крепостной стены которая охватила разросшийся город по периметру, потеряла их. Теперь в крепко закрытых подвалах хранились архивы королевской семьи, и посещал башню какой-нибудь архивариус раз в год по завету. Но дозорная площадка на самом верху, удобная, защищенная от снега и ветра, сохранилась. С нее открывался прекрасный вид не только на происходящее за стенами королевского замка, но и на внутреннюю площадь, где сейчас и собрались все эльфы и люди Бьонгарда. Наверх вела длинная кручёная лестница, и Кулумит и Глиргвай двинулись было к ней.

– Нет, – сказала принцесса. – Нам сюда.

Она подошла к двум дверям, украшенным причудливой резьбой. Ваниэль потянула торчавший из стены рядом рычаг в виде головы змея на длинной, удобно изогнутой шее. Откуда-то сверху донесся шум, и он все приближался.

– Что это? – спросила Глиргвай, нервно озираясь.

Эльфка явно жалела о том, что не прихватила из лавки Тирбена самого завалящего самострела. Кулумит тоже вопросительно посмотрел на принцессу. Партизан держался с безразличным видом, но было заметно, чего ему это стоит.

– Это лифт, – сказала Ваниэль. – Он поднимет нас наверх. Если мы будем подниматься пешком, то поспеем как раз к концу церемонии.

– Ааа, – небрежно, словно каждый день каталась на лифтах, сказала Глиргвай. – Ну да, конечно.

– А как же Марфор? – спросил Кулумит.

– Передай ему, чтобы он поторопился.

– Он уже здесь, но дверь что-то не открывается, – сообщил рыжий эльф.

Ваниэль сделала пасс в сторону внешней двери, и та открылась. За ней действительно стоял Марфор. Эльф подошел к друзьям. Раздался легкий звон колокольчика, свидетельствующий о том, что лифт прибыл.

– Кулумит, Глиргвай, откройте двери, – скомандовала Ваниэль. Эльфы взялись за ручки на узорных створках и потянули на себя. За ними обнаружилась небольшая комната, в которой они вчетвером с трудом поместились. По знаку принцессы партизаны закрыли резные двери. Ваниэль перевела индикатор на стене в крайне верхнее положение. Колокольчик снова звякнул, и комната поехала вверх. Глиргвай тихо ойкнула, вцепилась в полушубок Кулумита и спрятала лицо у него на груди.

– Перестань, ничего страшного здесь нет, – сказала Ваниэль.

Марфор задумчиво смотрел на проплывающие мимо перекрытия этажей, закрытые двери и стены шахты лифта. «Это нечто вроде большой корзины, которая то поднимается, то опускается на тросах?», осведомился он у Ваниэль мысленно.

– Да, – сказала принцесса. – А ты уже видел такие? Где?

Про себя она гордилась изобретением предков и была уверена, что лифт башни Светлого Всадника единственный в мире.

«В гномовских шахтах», сообщил Марфор. – «Там в таких корзинах поднимают руду».

– Великие умы везде мыслят одинаково, – стараясь не показать своего разочарования, вежливо сказала Ваниэль. – Ты поговорил с Тирбеном?

Марфор кивнул.

– Не думала, что у тебя есть друзья в Бьонгарде, – заметила принцесса. – Ты же говорил, что раньше не бывал в Железном Лесу?

«Да, я у вас впервые. Насчет друзей… Я и сам не знал», сообщил Марфор.

Лифт, достигнув заданного этажа, остановился. Тихо звякнул колокольчик.

– Прошу, – гостеприимно сказала Ваниэль и толчком распахнула двери.

Верхний этаж оказался совсем маленьким. Его большую часть занимала дозорная площадка. На нее эльфы и прошли под звуки доносящегося с площади королевского гимна.

Пространство перед королевским замком имело форму неправильного пятиугольника. К квадрату площади прилепилась треугольная воронка входа, где роль слива играла башня Светлого Всадника. Помост, на котором вскоре должна была расположиться венценосная семья со свитой, поставили прямо напротив башни, на нижней ступени широкой лестницы, ведущей во дворец короля темных эльфов. Сооружение задрапировали полосами бархата королевских цветов – фиолетового и зеленого. На серо-черном фоне обстановки украшенный помост выглядел болезненно ярко. Ледяной куб, в котором чернели жуткие останки, установили слева от помоста.

Федор старался не смотреть в ту сторону.

Ему было двадцать семь лет, большую половину которых он провел в Армии Мандры, сначала в чине боевого ротного мага, а затем волхва Ящера при сводном дивизионе. Таким образом, Федор знал толк в смерти. То, на что он не хотел смотреть сейчас, противоречило не только его воззрениям как священнослужителя, но и как воина. На подобную штуку решился бы и не всякий некромант, а некромантия была запрещена Кругом Волшебников Мандры. В официальном письме Черного Пламени сегодняшнее безобразие объяснялось стратегической необходимостью. Он, Федор, должен был освежить в памяти и проверить по сводным таблицам описание аур всех известных сепаратистов, и тщательно проверять ауры всех, кто будет проходить мимо тела ненаследной принцессы Железного Леса. В случае обнаружения сепаратиста его требовалось немедленно задержать. Император, видимо, в своем дворце совсем забыл, как выполняются настоящие стратегические операции. И Ежу было понятно, что большая часть пригнанных на площадь эльфов окутает свои ауры магическим коконом. Такие коконы искажали истинный рисунок силовых линий и скрывали подлинный уровень способности управлять Чи. Но даже если Федор узнал бы кого-нибудь, попыткой задержать сепаратиста жизнь волхва Ящера и закончилась бы – вместе с жизнями мандречен, солдат и мирных граждан, в этот роковой день оказавшихся в Бьонгарде.