Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради - Василий Звягинцев Страница 49

— Времени у нас мало, — без всяких вводных начал Ляхов, рассеянным взглядом скользя по телу подследственной. От того, что под рубашкой и серой юбкой на ней ничего больше не было, она невольно сжалась и сдвинула колени.

— Отвечать будете коротко и только по делу. Я переспрашивать не стану. Врать не надо, смысла нет. Есть возможность перепроверить. Как только увижу, что врете, снова передам нашим девушкам. Они будут объяснять, что так поступать нехорошо до тех пор, пока не осознаете. Но я не уверен, что у меня сразу же появится время вас выслушать. По очевидной для вас причине. Если мы не сможем встретиться вообще, вам будет еще хуже, потому что, кроме меня, в ваших откровениях заинтересованных нет. Доходчиво?

— Но вы меня захватили в бою. Я попадаю под статус военнопленного, — без особой уверенности выговорила женщина. В ее голосе Ляхов уловил знакомый жестковатый акцент. Едва заметный, и только ему.

Тарханов хмыкнул, а Вадим сохранил полную серьезность.

— Разумеется. Как только вы положите на стол солдатскую книжку или офицерское удостоверение, выписанное в армии государства, объявившего России войну. Тогда вы имеете право, не отвечая больше ни на какие вопросы, отправиться в лагерь до конца войны, после чего выехать в любую страну по вашему усмотрению. До этого получать посылки, письма и пайковое снабжение по предусмотренным нормам. Давайте… — и протянул руку.

Женщина опустила голову.

— Понятно, хотя и нэ дужэ прыятно, — слегка утрируя «мову», ответил Вадим. — Тем более. «Судьбой твоею очень никто не озабочен». Львов, Станислав, Ужгород?

— Львов.

— И не наш Львов, я так понимаю, а исключительно «нэзалэжный». УНА-УНСО?

Она снова вскинула голову и посмотрела на него со страхом, смешанным с ненавистью.

— Что пялишься? Настоящего москаля давно не видела? Смотри, я — он самый и есть. Думала, тут только местные лохи сидят? Колготок не видели, трусов не то французских, не то турецких? Не-ет, пани, вы сюда, а я за вами… Давай, колись до донышка, пока я добрый. Мы, москали, уж до того добрые, что иногда и самим противно. Последний шанс даю. Говори все, и, если будет интересно, могу и обратно отпустить. Нет — в грязном подвале сдохнешь, и все мои выжившие бойцы с тобой за убитых вами товарищей напоследок рассчитаются. Имя, быстро!

Тарханов и Бубнов следили за допросом с острым интересом и одновременно — недоумением. Слишком много непонятного Вадим говорил, и тональность его речи была очень непривычная. Именно — нездешняя…

— Порецкая Инна Алексевна.

— Год рождения?

— Тысяча девятьсот семидесятый.

— Мисто? [108]

— Днепропетровск…

— Екатеринослав, — перевел для друзей Ляхов. — А в Львов зачем? За ридной мовой?

— Замуж вышла…

— Ладно, нас не касается. Сюда как, когда, зачем?

Вадим, держа в уме уроки Александра Ивановича, вел допрос напористо, агрессивно, то взглядом, а то и словом все время остерегая Порецкую от слишком длинных пауз и попыток уклоняться от темы. Получалось неплохо. И картина вырисовывалась, ему простая и понятная, а Тарханову с Бубновым сложноватая для восприятия.

Львовскую организацию боевиков-националистов неизвестные лично пленнице люди (предположительно, американцы, а может быть, канадские украинцы) опекали давно. Со времен еще первой чеченской войны в России. Кое-кто из «хлопцев» туда даже съездил. Некоторые вернулись, а иные и нет. На вторую добровольцев, кажется, не нашлось. Зато значительно возросло финансирование выделившегося (или выделенного) крыла, ориентированного на подпольно-террористическую деятельность в пределах восточной и южной Украины и, разумеется, в России. На случай, если начнется гражданская война между «схидом» и «захидом» [109], поддержанная москальской интервенцией.

«Дружина», в которую входила Инна, готовилась к действиям непосредственно в Москве, в логове исторического врага.

Но, начиная с прошлого года, когда отборные боевики сдали «выпускные экзамены» и доказали на практике свои способности и верность «неньке Украйне», принесли все необходимые клятвы, началось нечто странное.

По крайней мере, для Порецкой. Изолированные на уединенных карпатских базах, они начали изучать макеты и планы совсем другой Москвы. Инна бывала в ней много раз, еще с советских времен, и сразу это заметила. Инструктор на осторожно заданный вопрос посоветовал не забивать голову ерундой. Что велено, то и делайте.

Женщине неглупой, с высшим образованием, не составило особого труда сообразить, что подобный город мог бы получиться, как развитие старой Первопрестольной, мимо сталинского Генплана тридцатых годов. Но каких-то далеко идущих выводов она не сделала. Мелькали в голове разные предположения, по преимуществу дурацкие, к сути не приближающие нисколько. Главное, что ей хватило ума нигде и ни с кем больше эту тему не поднимать.

А месяца три назад на специальном семинаре преподаватель, похожий скорее на немца, но безупречно владеющий русским (да, борцам с российским империализмом приходилось пользоваться почти исключительно русским, на «мове» в серьезных делах далеко не уедешь), довел, наконец, до «курсантов» суть и смысл задания.

Не влезая в дебри хронофизики и прочих наук, рассказал, что открыт способ проникать в сопредельные времена и пространства (вас же не удивляет, что американцы чуть не сорок лет назад высадились на Луну? Так Уэллс написал не только «Первые люди на Луне», а и «Машину времени». Поэтому считайте, никакой разницы).

Дальше он объяснил, что совсем «рядом» (куда ближе, чем Луна) находится еще одна Россия, только намного хуже нынешней, даже хуже бывшего Советского Союза, по-прежнему оккупирующая и Украину, и Польшу, и Финляндию… Сейчас там как раз бушует очередное польское восстание, и очень бы нужно героям помочь. В союзе с поляками освободить и Украину, вместе с Кубанью, разумеется. (Кубань считалась неотъемлемой частью Украины, поскольку заселена потомками запорожских казаков.)

— Ваш отряд, вместе со многими другими, направится туда, и вы покажете, зря вас учили или не зря…

Большинство боевиков, в массе не блещущих хоть сколько-нибудь приличным образованием, хотя среди них было немало студентов, полученную информацию переваривали молча, но нашелся один, который задал прямой вопрос. За каким, простите, бисом [110]им нужно отправляться воевать с москалями в другую Россию, помогать полякам, которые тоже не сахар, и, если придется, помирать в чужой земле, когда и здесь можно заниматься тем же самым. В Крыму, например, порядок навести…

На это инструктор ответил, не только спросившему, но и всем сразу, с должной назидательностью. Не в том, мол, дело, своя там земля или чужая, а в том, что, нанеся поражение противнику там, где он не ждет для себя опасности, мы здесь получим нужный, а то и еще более впечатляющий результат.