Война для Господа Бога - Илья Те Страница 49

Бавен поморщился. Будучи профессиональным военным, он относился к смерти спокойно, однако бессмысленных убийств не одобрял, поскольку со скамьи офицерского училища знал: главная заповедь для хорошего воеводы – береги жизнь солдата и его здоровье. Тот, кто убивает для удовольствия – подонок, неважно, шательен он там или кто. Однако Хавьера приставил к Бавену сам кардинал, а это значило, что избавиться от этого навязчивого присутствия выйдет себе дороже. И Бавен с усилием вслушался в затянувшееся словоизлияние лорда-консидория, поскольку обращено оно было именно к нему.

– Вы не слушаете, генерал. А я не стану повторять, будьте внимательнее!

Бавен мысленно вздохнул и покачал головой: все же наглеет молодежь, а этот – так просто хам.

– Со всем уважением, милорд, – ответил он, – но мне нужно наблюдать за построением обеих армий, а вы отрываете меня. К тому же этот бывший дацион начинает раздражать меня своей изобретательностью, – Бавен показал на редуты. – Я участвую в войнах с семнадцати годков, а мне уже, дай бог, почти пятьсот девяносто, но такого не видывал.

Хавьер поднялся с кресла, в котором сидел, и блуждающим взглядом еще раз посмотрел на поле.

– По мне так сущие пустяки, – заявил он после осмотра. – В этих земляных насыпях от силы метра полтора высоты, а судя по размерам укрепления, там может уместиться даже по самым нескромным подсчетам не более пяти-шести сотен человек. Вы видели Замок Сгорающего Дракона в Бургосе? Вот это крепость! А тут – тьфу… Мы посылаем в атаку почти двести тысяч. Полагаю, мы сметем эти ничтожные укрепления первым же атакующим эшелоном.

– Полагаю, вы ошибаетесь, милорд, – в тон Хавьеру ехидно заметил Бавен. – Полтора метра – это высота самой насыпи, плюс еще метр-полтора – глубина рва прямо перед ней. Итого как минимум три метра. Алебардщик, стоящий на такой высоте, сможет весьма успешно отражать натиск наших солдат, которым придется сначала прыгать в ров, а затем карабкаться на вал. Следует упомянуть еще и о том, что само наличие подобного укрепления на поле сражения должно разрушать наши боевые порядки. Через него невозможно пройти строем, не так ли? Пикинерская бригада, пройдя через это подобие крепости, может, и не понесет больших потерь, но превратится в толпу. Кавалерия же вообще не сможет их атаковать. К тому же я прошу обратить внимание на возможность флангового огня. Даже если часть наших полков проследует мимо этого укрепления, чтобы атаковать основные силы сервов, она будет обстрелена сбоку и с близкого расстояния.

– Тем не менее укрепления не серьезные, да и стоят они только по центру поля. И справа и слева, слава Хепри, достаточно места для развертывания кавалерии. Так что давайте отбросим лишние мысли и будем действовать согласно диспозиции, которая определена Генеральным штабом Его Величества. Место для сражения выбрано удачно, ровное без ручьев и оврагов. Враг перед нами – нужно атаковать!

– Вы ведь знаете, сударь, что меня не устраивает ваша так называемая «диспозиция», – спокойно возразил Бавен. – Кстати, это не слишком сложное слово для придворного? Вам следовало бы изъясняться проще. К тому же место для сражения, я считаю, вовсе не столь удачно, как вы выразились. Ибо оно слишком узкое для широкого маневра кавалерии, которую Его Величество с таким трудом собрал по всему континенту. И делает совершенно невозможным охват противника. Кроме того, эти странные сооружения посреди поля несколько раздражают меня. По-хорошему, нам следовало бы отказаться от предложенного противником места баталии и попытаться маневром вынудить его принять бой в более пригодных для нас условиях.

– Да вы со своим маневром совершенно измотали армию и офицеров! Раз враг перед нами, нужно атаковать. Вы военный или кролик, бегающий по полям?

Бавен взъярился – вот ведь идиот свалился на его голову!

– Кролик?! – со скрытым рычанием процедил он. – Бегающий по полям? Милорд, по поводу измотанных солдат и офицеров я могу заявить только одно. От солдат я не услышал пока ни одной жалобы по поводу переходов, а для изнеженных придворных, которые называются офицерами, у меня есть единственное предложение – не ходить в походы с действующей армией вообще. Тогда изматываться будет некому!

Хавьер залился краской и хотел, было, вспылить, но сдержался. Как ни крути, Бавен все же являлся командующим. Да и не тот был случай. Он откинулся на спинке стула, обмахнул себя несколько раз длинным веером и уже спокойно продолжил:

– Не хамите мне, генерал. Здесь вы – командующий армией, но от моего мнения зависит, останетесь ли вы им на следующую кампанию, или составите пару Жернаку. Согласитесь, ваше кресло сенешаля куда как удобнее его заточенного кола, – он нагло рассмеялся. – Ладно, идите, расставляйте людей.

Бавен задохнулся от гнева. Больше всего его возмутило упоминание о Жернаке. Боссонский сенешаль, по его мнению, был не плохим служакой и в любом случае не заслуживал той подлой смерти, на которую его обрек король Боринос. Красный, как помидор, Бавен изо всех сил хлопнул по столу рукой, выбранился и вышел.

Вчерашний план сражения, принятый большинством его штаба, Бавен не одобрял. Ряд высокопоставленных придворных, назначенных наблюдателями от Его Святейшества кардинала и Его Величества короля, потребовали на заседании штаба немедленно атаковать и растоптать сервов. И виноват в этом был, в принципе, сам Бавен. Во время аудиенции у Бориноса он дал завышенную оценку карательной армии, заявив, что тотальное преимущество в кавалерии делает победу в возможном генеральном сражении фактически делом решенным.

Безусловно, так оно и было. При прочих равных условиях, у неопытной армии бунтовщиков, состоявшей на девяносто процентов из пехоты и на сто процентов – из новобранцев, не было ни малейшего шанса в полевой баталии. Однако командующий армией сервов, похоже, не собирался давать Бавену именно этих «прочих равных условий».

Бавен ни разу не видел редутов раньше, но он был опытным военным и почти подсознательно понял, что наличие пяти странных укреплений по центру поля практически сводит на нет его преимущество в коннице, поскольку атаковать земляные крепости, следовало исключительно пехотным порядком, да и то весьма осторожно. Конной лавой тут не попрешь!

До владетельных шательенов это просто не доходило, однако же они имели в штабе голоса, равные с боевыми офицерами, что собственно и отразилось на итогах вчерашнего заседания. Штаб решил дать генеральное сражение утром и атаковать сервов на укрепленной позиции.

Бавен сплюнул – идиоты!

Ну да ладно, диспозиция тяжелая, но не проигрышная. Шансы есть. Он посмотрел по сторонам с высокого холма, на котором стояла палатка, на то, как строится его армия. Офицеры подразделений работали четко. К счастью, общий план построения он выдал им еще рано утром, до того, как придворные выскочки успели проснуться и вмешаться в процесс.

Армия встала тремя эшелонами, огромными полосами, протянувшимися вдоль всего поля от великой реки до лесной опушки. Каждый эшелон состоял из двадцати квадратов. По четыре слева – состояли из кавалерии, шестнадцать справа – из пикинеров и алебардщиков в латном полудоспехе. А перед оставленным армией лагерем, сразу под палаткой главнокомандующего, разместился мощный конный резерв – рейтары.