Хроники Мианора - Екатерина Николаичева Страница 49

— И чувство юмора у тебя… милое.

— Да кто ты такой?

— Это тебя надо спросить. Или родителей твоих. Я уж и сам запутался… — На миг на его лице отражается легкая растерянность, но он тут же ее задавливает ехидной ухмылкой. — Может, теперь согласишься? — спрашивает он, как обычно, зная ответ.

Не люблю предопределенность. Нет, некоторое время я способен ее терпеть. Но вот именно некоторое.

— А и соглашусь! — Ну не дурак ли?

На его лице расцветает полубезумная улыбка. Глаза вспыхивают нездоровым азартом, прямо как у меня, когда проходит очередной левый заказ мимо ясного взора Шэма…

— Ты… нет, не может быть. Ведь еще рано, да? — вопрошает он в пустоту. — А почему бы и нет? Так рано… и никогда раньше…

Он смотрит мне в глаза. Я смотрю в его. Он молчит. Я… он… я…

— Проснись, Александр! Принц! — раздался вой над ухом, и я, разъяренный, подскочил.

— Какого демона ты меня разбудил? — рыкнул я на Шамира, хотя раньше за мной такого не наблюдалось.

Но как жаль было прерванного сна! Вот интересно, чем бы все это закончилось? Шамир на меня смотрит, он в шоке. Затем, стряхивая ошеломление, показывает кулак, мол, не смей кричать на старших. И тут же:

— Ваше высочество, вам письмо от Ледоника Мианорского! — Вот урод, да?

— Сколько раз говорить, я… От Леда? Так это замечательно!

Миг — и я вчитываюсь в строчки, написанные моим новообретенным братцем. И вскоре мне уже хочется доставить этого братца прямо сюда и душить, душить…

— Собирайся, Шамир, — скорбно звучит мой голос. — Мы едем в Импералеаду, на бал в честь признания меня членом императорской семьи, так сказать, официально.

Уважаемый герцог издает радостный боевой клич и огромными скачками мчится прочь. Ему хорошо, он Мэй увидит. А мне что делать? Я же ни на одном балу ни разу не был!

А Лед — гад, я знаю, это его идея! Уверен на сто процентов, что ему стало банально скучно. А я? С меня же опять возьмут кучу дурацких обещаний типа «не воруй, не убегай». Да, мне будет жутко скучно. А еще эта зима. Терпеть не могу это время года. Другое дело — лето! Праздник души! Эх…

Я подошел к окну и отодвинул занавеску. Сегодня метель наконец-то утихла. Белоснежные ковры уже не метались в ярости, заставляя душу рваться от неясных печалей и сомнений. Обманчиво теплое солнце вышло из-за туч. Небо сияло лазурью…

А все-таки интересно, что бы случилось, если бы я досмотрел сон до конца? А может, все к лучшему, а? Я подмигнул небесам:

— Эй, там, наверху! Боги! Хочу весны, хочу лета! Хочу, чтобы было весело!

Нахалка-судьба поперхнулась, оглушенная воплем, и закатила глаза…

А интересно, что там, за небесами?

Летописец также задумался над этим вопросом.

В задумчивости они сделали вид, что не слышали чьего-то крика.

Вот такие они, смертные, — зовут, только когда им приспичило.

А боги, так те еще круче.

Она зажала меня в углу. Фрейлина. Вот демон! Не успел приехать, устроиться, объявить себя принцем — а уже пристают! В прямом смысле этого слова. Хотя, если честно, фрейлин я как-то иначе представлял. Эта же напоминала, скорее, «ночную бабочку». А уж о манерах вообще молчу. Она сладко-пресладко улыбнулась и подвинулась ближе. Я сделал шаг назад и уперся в стену. Нет, я, конечно, правильной ориентации. Но, знаете, с дороги, уставший, грязный… И вообще, она не в моем вкусе. Полновата… Да и я еще маленький!

— Вот скажите мне, Александр, — страстно шепчет она, теребя золотистый локон. — Это правда, что… — Ее просто заело любопытство! — …Что вы с принцем Ледоником… любовники?

Молчание.

— Что-о-о?!

— Ой! Вы не подумайте чего! Я же не сама, мне сказали, а я… чего бы и не поверить? Ледоник, как только вы появились, нас всех игнорирует, а вы… Я же у вас поинтересовалась. Вы только меня не убивайте, не надо! Я милая! Хотите, я вам дво… дворец покажу! — Не знаю, что там у меня во взгляде появилось, что она так испугалась, но ее монолог меня несколько отрезвил.

— Во-первых, — стараясь выдержать спокойный тон, начал я, но невольно сорвался на шипение, — у Леда — девушка, которой он изменять не будет. Во-вторых… а во-вторых, покажите мне ту сволочь, которая вам это сказала!

— За-зачем?

— Для воспитательных целей!

Лед сохранял на лице вежливое выражение. Сколько усилий он затратил, уговаривая ректора отпустить его! Признаться, проворачивая всю эту аферу с официальным признанием Александра членом императорской семьи, он никак не ожидал, что на бал съедется столько знати. Сейчас же зима! Время, когда все сидят в замках и не высовывают носа, кроме как на охоту. И вот теперь приходится расплачиваться, принимая приезжающих то и дело гостей. Нет, все было не так страшно — он прихватил с собой Лику и Рига, которым на зиму, похоже, было наплевать. Но именно сейчас, в этот момент, когда он наткнулся на герцога Сарграра Векрского, их рядом не было. Честно, он бы уже давно плюнул на все приличия и дал этому хлыщу в рожу, если бы не одно «но»: он был любимчиком одного из Владетелей, попросту племянником. Оттого приходилось изображать вежливый оскал, вставляя в светский разговор обычные шпильки.

— Я слышал, у вас новая пассия?

— Вы? А почему я не слышал?

— Всегда восхищался вашим чувством юмора, ваше высочество!

— А уж как я восхищался…

— Право слово, вы просто гений по этой части.

— Вы намекаете, что я безумен?

— Э… с чего вы взяли?

— Ну — принц округлил глаза, — все гении безумны.

— Всегда восхищался вашим чувством юмора!

— А сейчас уже нет?

— Что?

— Не восхищаетесь?

— С чего вы взяли?

— Я безумен, не забыли?

— Да кто вам сказал?

— Вы.

— Да? А почему я не слышал?

— Всегда восхищался вашим чувством юмора…

— Стоп, стоп! Это же моя фраза!

— Какая?

— Вы только что сказали!

— Да? А почему я не слышал?

Сарграр задохнулся от возмущения, резко остановился, собираясь высказать принцу все, что он о нем думает.

— Вот! Это он! Он вас оклеветал, принц! — раздался мелодичный женский голосок, а Лед и его собеседник вздрогнули, оборачиваясь.

И нос к носу столкнулись с милой такой парочкой. Одна из придворных фрейлин императрицы, вся такая взлохмаченная и испуганная. А рядом, одетый в дорожную одежду, принц Александр. Злой, как сто демонов. И взгляд такой… слишком темный для его обычного зеленого. Парень сделал один пла-а-авный шаг и оказался близко к герцогу, очень близко.