Доказательства вины - Джим Батчер Страница 48

— Похоже, у него вдруг аккумулятор сел, Люций. И лифт испортился.

Коротышка поймал телефон и хмуро, неодобрительно посмотрел сначала на него, потом на Мёрфи.

— Ясно.

— Лейтенант Мёрфи, позвольте представить вам Люция Глау, моего личного советника и юриста.

Мыш напрягся, когда Глау повернулся к Мёрфи и уже внимательно посмотрел на нее своими лягушачьими глазами. Что-то его заметно насторожило, потому что коротышка-юрист издал неопределенный звук.

— Мой клиент арестован? — спросил он.

— Нет, — ответила Мёрфи. — Разумеется, но...

— Тогда я вынужден настаивать на том, чтобы этот разговор был прекращен, и немедленно, — заявил ей Глау.

Для своего роста держался он чертовски уверенно. Он встал рядом с Крейном, как бы заслоняя его от Мёрфи. Она опустила руки, чуть разведя их в стороны, и я увидел, как скользнул ее взгляд вниз, на пол, и обратно, оценивая дистанцию. Напряжение возросло еще на пару градусов.

— Мы просто говорили, — заверила Мёрфи Глау. Я видел уже такое выражение ее лица, и не раз — как правило, после этого она выхватывала пистолет. — Самым милым и дружелюбным образом.

— Как я уже сообщил и ФБР, и ведущему это дело полицейскому детективу, мой клиент находился в своем номере всю ночь, так что не является свидетелем того, что произошло. Более того, он узнал об этом, только спустившись утром к завтраку. — Голос Глау звучал профессионально ровно; взгляд выпученных лягушачьих глаз оставался совершенно непроницаемым. У меня возникло впечатление, что с этим выражением лица он делает абсолютно все — и ест мороженое, и топит щенков. — Дальнейшие контакты могут быть расценены как покушение на права личности.

— Люций, Люций, — вмешался Крейн, выставив руку между ними. — Право же, вы слишком резко реагируете на самую что ни на есть ерунду. — Он ослепительно улыбнулся Мёрфи, и голос его сделался еще бархатнее. — Прошу нас извинить. Люций работает на меня довольно давно, и ему приходилось иметь дело с нежелательными людьми, пытавшимися занимать мое время. Уверяю вас, я ни в коем случае не расцениваю внимание такой потрясающей женщины как покушение на мои права.

На мгновение взгляд Мёрфи оторвался от Глау, и она изогнула свою золотую бровь.

— Правда?

— Честно, — ответил Крейн: прямо-таки образчик современной галантности. — Люций, несомненно, переживает за мой напряженный график на сегодня, да и мне не хотелось бы разочаровывать поклонников, пришедших на встречу со мной, опоздав к началу выступления. — Говоря, он покосился на Жабеныша. Жабеныш чуть отступил от Мёрфи. Крейн кивнул ему и снова повернулся к ней. — Но, может, вы не будете против, если я угощу вас позже... сегодня вечером, например? В знак извинения?

Мёрфи колебалась, что ей обычно не свойственно.

— Ну... не знаю... — пробормотала она.

Продолжая улыбаться, он протянул ей руку.

— Если у вас еще будут ко мне вопросы, я с удовольствием отвечу на них тогда. Прошу вас, нет, я просто настаиваю — в подтверждение моей искренности. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы у вас сложилось обо мне превратное мнение.

Мёрфи чуть настороженно посмотрела на него и подняла руку.

Не знаю, как мне удалось одолеть разделяющее нас расстояние с такой скоростью, но я положил руку ей на плечо и слегка сжал его прежде, чем она успела его коснуться. Она застыла и опустила руку.

Крейн сощурился, глядя на меня; рука его так и оставалась протянутой к Мёрфи.

— А это кто?

— Гарри Дрезден, — представился я.

Крейн тоже застыл. Не так, как застывают люди — моргая, чуть покачиваясь, пытаясь восстановить равновесие. Он застыл, будто труп или пластиковый манекен, и не произнес ни слова.

Как искушенный, опытный следователь я сделал из этого вывод, что имя мое ему знакомо.

Жабеныш громко сглотнул, и взгляд его выпученных глаз метнулся ко мне. Мне показалось, он разом сделался на пару дюймов ниже... а может, сгорбился немного.

Он тоже меня узнал. Черт, вот она, слава.

Мыш снова зарычал — тихо-тихо, едва слышно.

Взгляд Жабеныша метнулся к собаке, и глаза его расширились. Он оглянулся на Крейна.

Мгновение-другое никто не трогался с места. Крейн и Мёрфи продолжали улыбаться своими профессиональными улыбками. Жабеныш оставался похожим на жабу. Я изображал скучающий вид. Но сердце мое забилось сильнее, потому что инстинкты подсказывали: до открытого насилия рукой подать.

— Тут полно свидетелей, Дрезден, — произнес Крейн. — Вы не можете броситься на меня. Это увидят.

Я склонил голову набок и задумчиво прикусил губу.

— Вы правы. А вы знаменитость. Это классная возможность для рекламы. Я не появлялся на телевидении со времени того шоу у Ларри Фаулера.

Выражение его лица изменилось, улыбка сделалась холодной, жесткой.

— Вам не положено открывать себя миру.

Я ухмыльнулся ему в лицо.

— Как вернетесь к себе в номер, возьмите «Желтые страницы» и почитайте. Я там есть. В разделе «Чародеи».

Жабеныш снова сглотнул.

— Вы с ума сошли, — сказал Крейн.

— Чародеи — они такие, сумасшедшие, — согласился я. — А имя Дарби вам как-то не очень идет.

Крейн чуть вздернул подбородок, и во взгляде его мелькнуло вдруг что-то, похожее на одобрение. Не знаю почему.

Черт, терпеть не могу, когда кому-то больше моего известно о том, какую глубокую яму я сам себе вырыл.

— Правда? А кому оно идет?

— Должен признаться, единственный Дарби, которого я видел до сих пор, был в том фильме про гномов... ну, с Шоном Коннери, — сказал я. — Но мне так кажется.

Он прикусил губу и замолчал. Минуту-другую мы наслаждались очередной безмолвной паузой. Напряжение продолжало возрастать.

Тишину нарушила Мёрфи.

— Часов, скажем, в десять сойдет, Дарби? В здешнем буфете? Нам не хотелось бы нарушать ваш столь плотный график.

Он посмотрел на Мёрфи, на меня, снова на нее — и опустил руку. Потом чуть кивнул ей, повернулся и удалился в толпу.

Жабеныш смотрел на нас еще три секунды, повернулся и поспешил за своим боссом, время от времени оглядываясь через плечо.

Я медленно выдохнул и привалился к стене. Забавная это штука — адреналиновая буря без разрядки. Мышцы ног сжимались и разжимались сами собой, свет в коридоре вдруг показался мне слишком ярким. Избитая голова заболела чуть сильнее.

Мёрфи продолжала стоять, не шевелясь, но я слышал, как она успокаивает дыхание. Мыш сел и напустил на себя скучающий вид; впрочем, уши его оставались настороженными.

— Ну, — произнесла Мёрфи вполголоса, выждав еще секунду. — И что все это означало?