Разрушь преисподнюю! - Валерий Вайнин Страница 48

Саша взлетел по лестнице, открыл ключом дверь квартиры и, перескочив порог, защелкнул оба замка. Затем постоял, тревожно прислушиваясь. За дверью было тихо. А перед Сашей появилась бабушка.

– Ишь запыхался, – проворчала она. – Будто кто гонится.

Саша снял куртку и кроссовки.

– Никто не гонится, ба. Обедать давай.

Тут притопала Танька.

– Сань, а у нас Гуля была с Леней, – сообщила она, зевая.

– Знаю, – буркнул Саша. – Я их встретил.

– Ой, правда?! – прокричала сестренка. – А я дрыхла меня не разбудили!

– Я им отдала твои стихи, – добавила Варвара Львовна.

Саша повысил голос:

– Знаю! Обедать, говорю, давай!

– Покричи у меня! – нахмурила брови бабушка. – Мой руки, сейчас разогрею.

Она отправилась на кухню. А Саша прошел в свою комнату и посмотрел в окно. Стекло покрывали капли дождя. Двор был безлюден: ни пенсионеров, ни собак, ни придурков в сумраке. Незаметно прошмыгнув в дверь, Танька встала рядом.

– Будем в окно смотреть, да?

Саша вдруг обнял ее и прижал к себе.

– Принеси телефон, – попросил он. – Чтоб бабушка не видела.

– А зачем?

– Другу позвонить. По секрету.

Танька вышла и, крадучись, вернулась, неся телефонную трубку. Девочка преданно смотрела в глаза брату.

– У нас, что ли, тайна? – прошептала она.

– Вроде того. – Саша набрал номер Глеба.

После четырех длинных гудков голос Даши произнес:

– Алло! – Поскольку мальчик не отозвался, Дашин голос встревоженно повторил: – Алло! Вас не слышно!

Саша дал отбой. Заинтересованная Танька взирала на брата круглыми глазенками.

– Не дозвонился?

– Друга нет дома. Позже позвоню. – Сжав трубку, мальчик уставился в окно.

7

Из-за дождя ли, по какой ли другой причине в фойе «Метрополя» было пусто, как никогда. Скучающий портье восседал за стойкой на стуле. При виде Глеба он лениво поднялся, и сразу стало заметно, что он под хмельком.

– Чем могу служить? – произнес портье по-английски. Язык его не заплетался, но артикуляция страдала.

Глеб по-английски ответил:

– Два-три вопроса. Очень легких.

Портье протестующе поднял руку, отчего покачнулся.

– Информацию не продаю. Надоело. Хоть стреляйте хоть жалуйтесь в Ватикан.

– Почему в Ватикан? – улыбнулся Глеб.

Пожав плечами, портье перешел на русский.

– А-а!.. Вас я вспомнил. Вы наезжали тут на мистера Мак-Грегора, царствие ему небесное. Сообщаю бесплатно: посмертной записки он вам не оставил. Засим… – Портье икнул. – Засим прошу от меня отвалить.

Глеб хотел разозлиться, но злости не ощутил. Только любопытство.

– Почему так грубо?

– Потому что все вы, – портье чиркнул пальцем себя по горлу, – вот где у меня сидите!

– Кто все?

– Сперва ФСБ, потом япошка этот… бизнесмен из Бостона. Теперь еще вы интерес проявить изволили. Хоть беги.

Выждав, пока портье выровняет дыхание, Глеб уточнил:

– Японец маленький, невзрачный, со шрамом над левой бровью, так?

Портье криво усмехнулся.

– Вижу, вы знакомы. Желаю хорошо повеселиться. – Позой своей он демонстрировал, что разговор окончен и настаивать не имеет смысла.

– Послушайте, – сказал Глеб негромко, – Ричард Мак-Грегор был моим другом. Я хочу найти его убийцу, а на ФСБ надежды мало.

Портье икнул и, качнувшись, облокотился на стойку-Взгляд его утратил враждебность.

– Как тут помочь?.. Мак-Грегор был мужик что надо, без выпендрежа. Но я правда ничего не знаю.

– Чем интересовались ФСБ и японец? – осторожно осведомился Глеб.

– О господи… Расспрашивали про Ньюгартов, которые звонили Мак-Грегору, про какого-то лорда Грина… Ей-богу, я никого из них не видел, не слышал и знать их не желаю. Вот все, что могу сказать.

Глеб изобразил отсутствие интереса. Со скучающей миной оглядывая стены, он прокомментировал:

– Не видели, не слышали – однако имена вам известны.

– Чистая случайность, – объяснил портье. – Мак-Грегор ждал звонка от какой-то Люси Ньюгарт. Когда она позвонила, я находился рядом и, естественно… Покойный убеждал ее не волноваться. Говорил, что у него есть друг, лорд Грин, который поможет ей и уладит все проблемы. И еще добавил, что верит лорду Грину, как самому себе. Больше мне сказать нечего, хоть жгите каленым железом… Эй! Что с вами? – Подвыпивший портье не утратил профессиональной наблюдательности. – Вы побледнели, будто призрак увидели.

Проглотив комок в горле, Глеб пытался улыбнуться.

– Да нет, все нормально. Просто я… мне просто не нравится этот лорд Грин. – Он резко развернулся и направился к выходу.

Портье вдогонку бросил:

– А мне японец не нравится! Поосторожней с ним!

– Спасибо, – сказал Глеб, выходя. И процедил сквозь зубы: «Черт тебя побери, лорд Грин!»

8

Маленький японец со шрамом над бровью терпеливо кружил возле здания ФСБ на Лубянке. Накрапывающий дождь был ему лишь на руку. Одетый в серый спортивный костюм и кроссовки Ямото Кае, предводитель Черной Саранчи, зорко всматривался в лица прохожих. В толпе и в безлюдной местности он умел оставаться незаметным, как бесплотная тень. А в пасмурную московскую погоду он способен был, казалось, просто-напросто раствориться в насыщенном автомобильными выхлопами воздухе.

Когда золотистый «Опель» припарковался на стоянке, Ямото околачивался рядом. Из «Опеля» вышел господин с усиками, раскрыл над головой зонт и двинулся ко входу в здание. Японец ему не препятствовал: пока он лишь следил не вступая в контакт. Господин с усиками шагал, лавируя меж людей и автомобилей. Внезапно дорогу ему преградил толстяк в переливчатом плаще, с волосами до плеч и тоже под зонтом. Ямото признал в толстяке типа, который сопровождал господина с усиками в «Метрополь».

– Совсем сбрендил?! – прошипел Луганский. – На хер ты сюда приперся?!

Куроедов откинул со лба влажную прядь.

– Не заводись, Юрик. Я обещал.

Казалось, Луганский его ударит.

– Хочешь утопить нас обоих?!

– Не драматизируй, – отмахнулся Куроедов. – Я тихо подожду здесь твоей приятной новости. Надеюсь, учитель французского с крючка не сорвется.