Мефодий Буслаев. Самый лучший враг - Дмитрий Емец Страница 48

Арей не стал расспрашивать, как она сама выжила. Дыхуны явно охотились не за лодкой. Смрад же их дыхания за пару минут уничтожает все живое на целой поляне.

— А до перевернутой лодки где? На кладбище титанов?

— Да, — сказала она.

Арей кивнул.

— Ясно. Ну мне пора… — сказал он. — Я сейчас повернусь и уйду. Когда увидишь мою спину, не бросай, пожалуйста, нож. Или мне придется отнять его, а мне бы этого не хотелось. Обещаешь?

Подумав, Пелыса кивнула, хотя по-прежнему не верила ему. Он угадывал это по ее глазам. Арей повернулся и пошел, готовый уклониться от ножа, если она все же обманет. Нож не полетел, но к той дрожи настила моста, которую вызывал сам Арей, добавилась какая-то дополнительная дрожь, и он обернулся. Пелька бежала за ним.

— Чего тебе?

— Я пойду с вами! — решительно сказала она.

Арей остановился. Для него это было неожиданностью.

— Зачем?

Девушка мотнула головой:

— Я не смогу вернуться в свою щель. Из трактира меня могли видеть. Прежде я выходила отсюда лишь ночью. Значит, здесь оставаться опасно… Я дойду с вами до Пограиичья.

— Не получится, — сказал Арей. — Я иду не к Пограничью.

— А куда?

— Подозреваю, что дальше мой путь проляжет к горам. Тебя там почти наверняка убьют. Тратить же время на твои похороны…

— Если меня убьют в горах или в лесу, хоронить меня не придется, — сказала Пелька спокойно. — За вас это сделают гробовщики. Достаточно будет оттащить меня с каменной дороги.

Арей хмыкнул. Он уважал смелость, особенно в слабых человеческих телах.

— А если я пожелаю забрать твой эйдос? Стражи всегда хотят эйдосов, — сказал он полушутя-полусерьезно.

Пелька кивнула:

— Я вам его не отдам, а силой вы не заберете! Вам так нельзя.

Арей не спорил:

— А если эйдос останется, когда ты умрешь? Гробовщики его всегда оставляют. Ты отдашь его мне? — спросил он испытующе.

— Нет, — ответила девушка. — Если я вам его обещаю, у вас не будет выгоды меня защищать.

— Думаешь, стражи делают все, только если есть выгода?

— Все поступают по выгоде. Если кто-то утверждает, что выгоды для него нет, он все равно на что-то надеется. И эта надежда и есть его выгода.

— Ты хорошо говоришь, — сказал Арей.

Пельке это, видимо, было приятно:

— Мой папа был писцом. Он ведал тайные языки. Если кому-то нужно было заключить важный договор, его всегда звали… Он писал секретные письма от короля королю, и о тайных военных союзах тоже. И меня он учил. А мама всегда ездила с нами. Она умела изготавливать чернила двенадцати разновидностей! Невидимые, и такие, которые можно читать только в темноте, и те, что можно читать только один раз в месяц, при свете новой луны, и такие, которые можно разобрать только сквозь воду или через бокал с вином…

А однажды папу пригласили в Запретные земли, чтобы он составил какой-то договор между стражами в несгораемых плащах… А потом…

В глазах у Пельки опять вспыхнула ненависть, потому что Арей тоже был стражем.

— …А потом кому-то пришло в голову, что самый молчаливый писец — это мертвый писец. И что самая верная жена для мертвого писца — мертвая жена. Видимо, в их планах была еще мертвая дочь, но девчонка оказалась слишком шустрой… — жестко договорил Арей.

С минуту он потоптался, внимательно разглядывая Пельку. Потом неохотно пробормотал:

— Хорошо, идем со мной. Обещаю: если ты погибнешь — гробовщики тебя не получат, и скелерты тоже.

Я похороню тебя сам. Твой же эйдос достанется, кому суждено. Я не буду стремиться завладеть им. Клянусь.

И, забегая вперед, можно сказать, что Арей выполнил свою клятву.