ТАЙНА ЗОЛОТОГО ОРЛА - Игорь Леденёв Страница 48

Против обыкновения, основная толпа идёт не прямо, а заворачивает за угол.

– Наверное, в метро! – засмеялся Дима, указывая на вереницу людей.

– Давай заглянем? – предложил Андрюша.

Завернув за угол и пройдя квартал зеркальных витрин, увидели большой застеклённый холл. В дальнем конце его скользили полукруглые поручни эскалаторов. Толпа мерно двигалась в двух направлениях. Друзья остановились.

– Может, покатаемся? – весело спросил Дима.

– Нет, уж. В другой раз, – ответил Андрюша.

Двинулись обратно. Выйдя к ступенькам входа, ребята заметили – правый коридор не заканчивается тупиком, а теряется вдали, сверкая яркими витринами.

– Интересно, что там? – Дима глянул на Андрюшу.

Словно сговорившись, товарищи двинулись по правому коридору. Каждый твёрдо решил про себя:

«Пройду несколько кварталов и вернусь».

Но прошли квартал, два, а коридор так же заманчиво закруглялся. Вот уже прошли старый переход, ведущий на площадь Луначарского, а упрямый коридор ведёт дальше. Любопытство взяло верх. Ребята продолжали путь мимо ярких витрин. Книжные магазины, бутики одежды, закусочные, как яркие декорации сменяли одна другую. Кругом множество людей, но ощущение какого-то одиночества в этой толпе не покидало наших героев.

– Слушай, Андрюха! Тебе не кажется, это те же Полтавские подземелья, только на урбанистический лад? – спросил Дима.

– Ага, – засмеялся Андрюша. – Только тут, к счастью, не появятся милые демончики и прочие доброжелательные обитатели подземных пространств, но какая-то аналогия, бесспорно, есть.

Так шли, болтая и озираясь по сторонам. Возвращаться было вроде как поздно. Периодически появлялись выходы на поверхность. Таблички помогали ориентироваться в пространстве: «вулиця Жовтнева, до Кадетського корпусу», «вулиця Чорновола, до Педагогiчного унiверситету».

– Слушай, Андрон! Мы, обходим площадь по кругу! Значит, переход замкнулся под Октябрьским парком!

– Какой ты сообразительный! – засмеялся Андрюша.

Вскоре вышли опять на тоже место, откуда начинали путь, и сразу повернули к выходу. Каблуки зацокали центральным коридором. Большие часы в центре зала показывали два часа. Стеклянный потолок настолько чист, словно идёшь под открытым небом.

Выйдя на Октябрьскую, увидели гранит от земли до крыш. Гранитом выложена мостовая, цоколи и фасады зданий. На тротуаре, как и в парке, сквозь равные промежутки сверкают золотые обручи фонтанчиков.

Справа, через два квартала виднеется площадь Луначарского, один из главных транспортных узлов города. Вместо уродливого серого фонаря, растопырившего во все стороны вытянутые светильники, в центре прямоугольного треугольника посреди площади, – стройная, лепная колонна с женской фигурой на вершине. Мраморная девушка, гордо подняв голову, смотрит куда-то в сторону реки Ворсклы. По обе стороны изваяния, преклонили колени два Ангела.

– Что это за памятник? – поинтересовался Дима.

– Без малейшего понятия, – ответил Андрей.

– Может, подойдём, посмотрим?

– Нет. Сначала найдём Эльфину.

И друзья двинулись по Октябрьской. Блюдца фонтанов по обеим сторонам улицы журчат и пузырятся до самой Белой беседки. Здания подросли выпуклой медью крыш, аккуратно прорезанной мансардными резными окошками. Высокие угловые башни иглообразными шпилями щекочут небо. На фасадах обилие скульптур: атланты, поддерживающие лепные арки; богини, блистающие нагой красотой и весёлые, пухлые Амурчики. Но в отличие от одноликих античных изваяний, лица этих скульптур ярко индивидуальны. Не встречается и двух похожих. Кроме того, на фасаде каждого дома, толи на уровне второго этажа, либо на крыше, обязательно присутствует скульптура Ангела.

– Димка! Посмотри на лица скульптур! Они напоминают обычных людей, – заметил Андрюша, указывая на изваяния.

– Ага. Какие-то, не академические, – подтвердил Дима.

У пёстрых витрин, на высоких колоноидальных постаментах, красуются весёлые скульптурки товаров. Напротив ювелирного – огромное кольцо с изящно огранённым, рубином. Рядом с булочной – аппетитная паляныця. Возле молочного – улыбающаяся корова. У рыбного – золотая рыбка с изящной короной и напротив часового – огромный будильник, медленно отсчитывающий время.

Вдоль фасадов так же приветливо шелестят липы, набросив дырявую сетку тени на мостовую. Прямо на тротуаре, возле витрин, арок и входов в магазины установлены маленькие скульптуры Ангелов. Кажется, маленькие Небожители заполнили всю Полтаву.

– Вот бы люди из 1909 года попали сюда, – проговорил Дима.

– С ними был бы шок, – подтвердил Андрей.

– Со мной, тоже, шок, – засмеялся Дима.

ЦУМ, словно алмазной короной, блистает выпуклой стеклянной крышей. Театр Гоголя, как «Пражский торт» с кремовой капителью колонн и молочной белизной скульптур. Сретинский и Воскресенский соборы, словно сотканы из света и поймали солнце на золотые, шлемоподобные купола.

Вот и соборная площадь. Застывшим аккордом встретил друзей Успенский собор. Ребята дошли до площади и остановились в недоумении. Перпендикулярно Октябрьской, расположилась не узенькая улочка, теряющаяся в соседних домах, а широкая магистраль, опутанная тетивой троллейбусных проводов.

По мостовой бодро шныряют машины, мелькая разноцветными спинами. Трансформаторно завывая, промчался длинный, с гармошкой дополнительного салона, троллейбус. На перекрёстке красуется гранитный парапет подземного перехода, с выходом возле собора. Там, где Иванову и Институтскую горки разделяет глубокий Мазуривский Яр, виднеется серый полукруг моста, теряющийся где-то возле Строительного института.

– Вот угол Октябрьской и соборной площади, – пояснил Андрюша. – Михайленко говорил, чтобы мы искали дом, ближе к собору. Вот этот дом, – добавил он, указывая на гранитный фасад, обильно украшенный лепкой.

Друзья взглянули на дом и вспомнили на этом месте безликую пятиэтажку, обложенную светло-жёлтой, шелушащейся плиткой, с белыми незграбными балконами. Сейчас же пред ними предстал одетый в разноцветный гранит стройный фасад, совершенно без балконов, с благородными украшениями по периметру окон и мраморными скульптурами. На углу дома, на пятом этаже Томин заметил скульптурку Ангела с широким обоюдоострым мечом.

Зашли в чистенький подъезд. Входную дверь никто не закрывал. В коридорах и на лестничных пролётах – ковровые дорожки, на подоконниках – яркие цветы. Квартира номер 5 встретила блестящей полировкой, плотно подогнанной двери. Андрюша поднял руку, но кнопка звонка отсутствовала. Дверь бесшумно отворилась сама.