Череп со стрелой - Дмитрий Емец Страница 48

– Он что, в ясельной группе тогда был? – заинтересовался Афанасий.

– Почему в ясельной?

– Ну, раз они много лет не виделись… Ты сама сказала. Герой из ясельной группы спасает девушку от уголовников.

Гуля замахала руками:

– Я тебя ненавижу! Ты не только ревнючка, но и циник! Любить, конечно, должны только тебя! Если какая-нибудь девушка влюбляется в кого-нибудь другого, он, конечно, или ясельник, или уголовник… Ой! Да положи ты этот кетчуп! Ты опять им весь…

– Не трогай салфетку! Положи салфетку, кому сказал! – предупредил Афанасий голосом шерифа, который советует ковбою не тянуться к кобуре.

– Ну, хочешь быть замазюкой – будь им! Ну, короче, говорим мы с Фиа, а тут… Нет, прости, не могу сказать. Это дикий секрет!

Афанасий зевнул:

– А, ну да… само собой!

Гуля недоверчиво уставилась на него, но Афанасия, кажется, волновала лишь блестящая упаковка от кетчупа, краем которой он чистил себе ногти.

– Тебе что, не интересно? Наплевать на то, что появился новый уникум? – обиделась Гуля.

– Новых уникумов появиться не может.

– Новый, старый – не в том суть. Белдо с Гаем шептались о чем-то в углу. Шепчутся, а вокруг охранники торчат как елки. Фиа воображала мух и подсылала к ним, а мухи – тупые такие! – летели не пойми куда и дохли. Тогда я поспорила с Фиа, что узнаю, о чем они секретничают.

– И узнала? – неосторожно спросил Афанасий.

Это было ошибкой. Гуля мгновенно замолчала и, мучая его, целую минуту копалась в вазочке с печеньками, выбирая из них то, к которому у нее сердце ляжет. Принцип работы ее сердца Афанасий так и не постиг, поскольку все печеньки были абсолютно одинаковые.

– В общем, я поняла, что был какой-то Митя Желтоносый… Что, правильно я говорю? – Гуля с торжеством уставилась на Афанасия.

– Митя Желтоносый – это да. Фигура, – согласился тот.

Гуля уловила в его голосе подвох и забеспокоилась:

– Ну, ты сам истории своего ШНыра не знаешь! Я же тебе из головы Гая все говорю! Короче, этот Желтоносый создал череп со стрелой. Бывает, шныра посылают за чем-то одним, а он находит что-то другое. Бывает же?

Афанасий не заметил, как откусил кусок пластиковой вилки. Только это и помогло ему таинственно промолчать.

– Что делал шныр до этого момента? Искал дальше. А найденную закладку где-нибудь заныкивал, авось пригодится. А в следующий раз – бац! – опять находил что-нибудь другое. В общем, со временем у каждого шныра накапливалась куча неиспользованных закладок. И вот этот Желтоносый Митя создал уникум, который позволял выносить с двушки много закладок сразу, причем таких, за которыми тебя не посылали!

Афанасий культурно сплюнул вилку в салфеточку:

– Нельзя так. В болоте застрянешь!

– Создатель уникума это предусмотрел. Череп растворялся в своем хозяине, и тот мог пронести сразу много закладок, втягивая их в себя!

– То есть без камней тащил? Позволял закладке слиться с собой? – недоверчиво воскликнул Афанасий.

– Не знаю. Тебе виднее.

– Это нереально! Если бы он с ними слился, потом не смог бы отыграть назад! Вот смотри! Сейчас они отдельно, а сейчас вместе! Как их разделишь? – Афанасий схватил кока-колу Гули и выплеснул ее себе в кофе.

– Надеюсь, ты не собираешься это пить? А то мало ли какие вкусы у вас, у принцев, – с беспокойством уточнила Гуля. – Ну, в общем, Желтоносый создал такой уникум и пользовался им, как и всеми остальными уникумами, кстати, тоже… Некоторые он, правда, раздаривал. Он просто как я. Я тоже все раздариваю. Хочешь, я подарю тебе что-нибудь?

– Новый телефон и маленькую девочку, похожую на тебя, – сказал Афанасий.

Он знал, что если попросит у Гули телефон, так сказать, всухомятку, без второго пункта, то она обидится. Теперь же Гуля пришла в восторг и принялась бросать в Афанасия всевозможными продуктами.

– После исчезновения Желтоносого череп поменял кучу хозяев, но все они погибли. Владеть им может не каждый. Потом он на время исчез и теперь снова оказался у кого-то из шныров.

– У кого?

– Белдо не знает. Точнее, подозревает сразу нескольких шныров, которых он недавно видел. Об этом они и говорили с Гаем… Ну все, идем! Я хочу пригласить тебя в кино.

Из-за пробок они не стали ловить такси и поехали на метро. Разумеется, наличием проездного Гуля себя не обременяла и смело пошла прямо на турникет.

– Спорим, что он меня и так пропустит? – весело шепнула она Афанасию.

Через мгновение Афанасий услышал, как турникет хлопнул и испуганная Гуля, сама себе не веря, отскочила назад.

– Ты же со мной поспорил? Да? – задыхаясь, спросила она и вновь метнулась на штурм турникета.

И опять он захлопнулся. Гуля как сумасшедшая раз за разом бросалась на штурм. Афанасий поспешно приложил свой проездной, чтобы она наконец могла пройти. Проскочив перед носом у полицейского, смотрящего на них с большой озадаченностью, они взбежали на эскалатор.

– Нет, ты видел? У меня не получилось! Первый раз такое! – выдохнула Гуля.

– Ничего не выйдет. Он мертв, – тихо сказал Афанасий.

– Кто?

– Тот, кто давал тебе дар, умер. Ты свободна! – Афанасий предпочел не произносить слово «эль».

Он был убежден, что Гуля закатит истерику, потому что она ужасно гордилась своим даром. Но женщины – существа малопредсказуемые. Они могут скулить и заморачиваться из-за какой-нибудь ерунды, вроде пятнышка на юбке или прожженной скатерти, но глобальные удары судьбы держат отлично.

– И что теперь будет? – спросила Гуля испуганно.

И тут Афанасий применил магию. Да-да, магию. Потому что слова «Я тебя люблю! Все будет отлично!» обладают явно выраженным магическим эффектом.

На этом хотелось бы и завершить главу, но, к сожалению, уже через несколько дней, в следующую их встречу, Афанасий обнаружил, что дар к Гуле вернулся. Она опять выигрывала все споры. На вопрос же, почему так происходит, отвечала сумбурно и отводила глаза. Афанасий понял, что произошло. Она прикоснулась лбом к оплавленному слитку и вселила в себя нового эля.

Афанасий даже сумел ощутить этого эля, ставшего теперь их общим. Совсем маленький, не разобравшийся еще в этом мире, но уже очень злой. Крошечная, еще не гибкая и даже глупая точка ненависти, проявляющая себя пока только сильным раздражением. Новый эль будет расти, причем расти быстрее прежнего эля, потому что внутри у Гули уже есть пустота, прогрызенная его предшественником. И как всякая пустота, она требует заполнения.

Афанасия охватила глухая тоска. Он вспомнил затаенную насмешку в глазах Дионисия Тиграновича, с которой тот смотрел на него, когда им сшивали руки. Старичок все знал наперед и не боялся, что Афанасий убьет эля. Ну убьет и убьет, в болоте элей много, а Белдо не был гуманистом. Иначе не сковал бы Гулю и Афанасия неразрывной цепью.