Черная звезда - Мария Семенова Страница 48

– Проснулся, альв? – посмотрел змей на Славку, кашлянул, опустил глаза. – Завидую, ты проспал почти всю дорогу… – И тронул тщедушного за плечо. – Долго ещё?

Сразу чувствовалось, кто здесь главный.

– Да нет, твоя доблесть, почти приехали. – Тщедушный, видимо в знак почтения, откинул капюшон и бесцветным голосом пояснил: – Сейчас проедем Вонючий ручей, ну тогда и… начнётся…

Лучше бы он свой капюшон не снимал. Его голова, лицо, уши, глаза были страшно изуродованы. Причём не оружием или огнём, – похоже, он таким и родился. Материнская утроба извергла его в язвах и струпьях, со сплющенной головой. И как ещё только жив да разумные речи ведёт?

– Я же велел тебе не упоминать мой ранг, – недовольно буркнул змей.

Дальше телега покатила в молчании, только хрустела под колёсами спёкшаяся в стекло земля да порыкивал красный зверь, когда ему перепадало кнутом.

Скоро, как и обещал тщедушный, показалась покрытая коричневым лишайником скала, потом дорога обогнула болото, ну а уж Вонючий-то ручей ещё издали объявил о себе. Кто сказал, будто реки на первом уровне невыносимо смердели тухлыми яйцами?.. Какое там, они дышали свежестью, они благоухали… Настоящая вонь – вот она, здесь.

– Ну и запах, аж скулы сводит, – мрачно заметил змей, когда телега по ободья заехала в мутную воду. – Когда же там всё догниет-то до конца?

– Да кто же его знает. – Тщедушный вздохнул. – Хранилище-то, сам знаешь, твоя доб… ой… в общем, под завязку было забито. Когда вдарили…

На самой середине ручья телега встала. Невыразимо смрадный воздух наполнило жадное бульканье. Это рогатый красный зверь окунул в воду украшенную бивнями морду и принялся блаженно лакать. Весь вид его говорил – пока своё не возьму, с места не тронусь. Кнут там не кнут…

– Мы будем ехать или загибаться здесь от вони? Эй, ты! – Змей выхватил меч и приставил острие к пояснице возницы. – Гони, раб, если жить хочешь!

Клинок был длинный и трёхгранный, как ядовитый зуб.

– Со всем почтением, твоя доблесть, – обернулся возница, в свистящем шёпоте слышался испуг. – Придётся подождать: тягун полудикий, пока не напьётся, не сдвинешь… Домашний, он послушливее, только домашний-то, сам понимаешь, и часа здесь не протянет…

Внешне возница был едва ли не страшней тщедушного.

– Ладно, – убрал клинок змей. – Подождём.

Красный зверь напился и, словно в благодарность, играючи, никем не понукаемый, вытянул телегу на тот берег. Под колёсами захрустели, лопаясь, бурые комья, впереди, сколько видел глаз, протянулась мрачная чёрная стена. Если приглядеться, она распадалась на мёртвые, без намёка на листву, уродливые деревья.

– А ну-ка стой! – скомандовал вознице тщедушный, засунул грязный палец в пасть и, некоторое время подержав там, с задумчивым видом поднял в воздух. – Хм, а ветер-то в морду… Надевай.

Достал платок и стал заматывать рожу. Змей, возница и плечистый последовали его примеру. Глядя на них, хотел было закрыться и Славко, но змей, похоже с завистью, сказал:

– Тебе не надо. Ты другой. Давай ноги разомнём, поговорить надо… – И первым спрыгнул с телеги. – Не отставай.

В молчании они отошли на полсотни шагов, встали у бурого камня, и змей негромко спросил:

– Сочетание для ящика помнишь? Назови.

Услышал спокойный ответ, одобрительно хмыкнул и вытащил тонкую, не понять какого металла, пластинку – всю поверхность покрывал искусный, филигранно выполненный рисунок. Казалось, водили иглой по мягкому тесту.

– Смотри. – Змей ткнул драконьим ногтем в пластину. – Это лес, который ты видишь на горизонте. За ним будет пустошь, а после – военный лагерь. Вот это, – палец его описал квадрат, – ров, защитная насыпь, стена, дальше идут строения, палатки… вернее, то, что от них осталось. Тебе нужно сюда. – Он поставил пальцем жирную точку. – В шатёр главнокомандующего. Он не простой – с подземным этажом. Там-то и находится железный ящик, который ты должен открыть… На верхней полке увидишь каменный ларец с четырьмя знаками на крышке. Нетяжёлый, не беспокойся. Ты мне его принесёшь. Ни за что, ни при каких обстоятельствах не пытайся открыть, просто возьми и принеси… И лучше тебе потом навсегда забыть, что ты когда-то видел его… Уразумел?

Голос, и без того неприятный, из-под маски звучал совершенно как гадючье шипение.

– Я же клятву дал, – удивился Славко, нахмурился, повёл плечом. – Что ещё хорошего скажешь?

– С собой возьмёшь сменную одежду, всю, до исподнего, – продолжил змей. – Спрячешь на границе леса. Когда будешь возвращаться, снимешь то, в чём ходил, бросишь и переоденешься. Вот этим, – он вытащил объёмистый флакон, – протрёшь лицо, руки, оружие, снадобья не жалей. Это, – появился металлический блестящий прямоугольник, – лампа, горящая без огня. Надавить вот сюда, чтобы зажглась… Только всё это присказка. Теперь сказку послушай… Эй, иди-ка сюда!

Боком, семеня, приблизился тщедушный.

– Расскажи, – велел ему змей, – о Чужих, о Ваших и о Червях. Обо всех, кто в лесу живёт. Ничего не таи.

– Да что особо рассказывать. – Тщедушный вздохнул. – В лесу никто не живёт… Он давно уже совсем мёртвый. Так, изредка заходят разные твари… Наши, чужие, мертвяки, червяки… – Он поймал тяжёлый змеев взгляд, спохватился и пояснил – Ну вот я или вот он, – кривой палец указал на возницу, – нечистые, но наши. Хоть и уроды, но в своём уме, живём потихоньку, не жрём никого… Чужие, те кидаются на всех, кого мясом считают. Мертвяки – их не бойся, они только-то и могут, что напугать. А вот кто правда пакость, так это черви… – Тщедушный скривил пасть, показав жёлтые, очень острые зубы. – Откуда взялись, никто не знает… У них шипы на хвосте, точно ядовитые перья. И бьют они пернатыми хвостами наверняка… Промешкаешь – не спасёшься. Если привяжется червяк, от него не убежать.

Последние слова он произнёс шёпотом, словно страшные черви могли услышать его.

– Всё понял, альв? Пошли вооружаться, – усмехнулся змей и повёл Славку к телеге. Открыл большой ящик.

Славко выбрал оружие, к которому привык: короткое копьё, тугой самострел и ладный, с полукруглым лезвием топор. Меч, кинжал и нож-засопожник у него были свои. Осталось положить в котомку сменную одёжку, приготовленную змеем, повесить на плечо сумку – и можно было идти. Он попытался прикинуть, сколько оставалось до заката. Самое гибельное дело – идти ночью по незнакомому лесу.

– Здесь у нас светло и днём и ночью, просто свет неба разный, – прояснил тщедушный. – К примеру, сейчас далеко за полночь. Как станут облака сиреневыми – рассвело…

– Всё, довольно разговоров, – перебил змей, нахмурился и повернулся к Славке. – Давай за дело, альв. До края леса тебя проводят, ну дальше ты уж как-нибудь сам. И помни: ничего, кроме каменного ларца, из ящика не брать. Пусть всё, что там лежит, там и останется. До скончания веков. Может, сгинет… Иди.

Удивительно, но он протянул Славке руку, сильную, жилистую, с крепкой хваткой. Чудеса…