Возвращение чародея - Сергей Мусаниф Страница 48

– С моим появлением ваша договоренность потеряет силу.

– Это верно.

– Он захочет поговорить со мной.

– Скорее всего.

– Как вы общались?

– По телефону, как же еще.

– Я думал, их вера отрицает наши магические достижения.

– В некоторых вопросах они прагматичны. Приняли же они к себе Лоуренса Справедливого.

– Это уже стало достоянием общественности даже на островах?

– Для общения магов расстояния препятствием не являются. А магов у нас тут много.

– Какие Рхнер дал гарантии?

– Свое слово.

– И только?

– А какие гарантии тебя удовлетворят?

– Я просто не до конца все понимаю… Рхнер ведь человек. Что будет стоить его слово уже через сто лет? Его преемник может оказаться другого мнения относительно заключенных им договоров.

– Через сто лет не будет никаких преемников. И через двести лет тоже.

– Что ты имеешь в виду? – удивился я.

– Тебе известен истинный возраст Рхнера?

– Нет. Я полагал, он ровесник Людовика. Может, даже чуть постарше.

– Рхнер значительно старше меня, – сказал Озрик. – Если он чей-то ровесник, то, скорее всего, Девлина.

– Как такое может быть? Девлин умер от старости несколько веков назад. Даже драконы столько не живут. А люди…

– Рхнер не человек, – сказал Озрик. – Ты слышал что-нибудь о магии Восточного континента?

– Немного. В общих чертах.

– Чародеи Восточного континента, если их можно так назвать, паразитируют на обычных людях, которые добровольно отдают им свою ману, – сказал Озрик. – И Рхнер является самым главным в иерархии паразитов. Он не просто вождь Красных, он еще их верховный жрец и воплощение их чертова бога в нашем мире. Если ему повезет и его не грохнут во время предстоящей войны, он способен прожить еще очень долго. Может быть, тысячелетие.

– Значит, ему не должно повезти.

– Тебе есть до этого дело?

– Да.

– Ну и хорошо, – сказал Озрик. – Если нам все равно суждено умереть, то какая разница, произойдет ли это сейчас или через пять веков? С точки зрения бесконечности Вселенной это не имеет ровным счетом никакого значения.

– Издеваешься, дядя?

– Я не одобряю твоего выбора и предпочел бы выждать, – сказал Озрик. – Но если ты пойдешь на войну, можешь рассчитывать и на мой меч тоже.

– Спасибо.

– Не за что. Такова традиция. Если король отправляется на войну, все его родственники тоже должны быть там.

– Оберон бился один, – напомнил я.

– Войны, в которых участвовал Оберон, не имели к эльфам никакого отношения, – сказал Озрик. – У твоего отца всегда было свое мнение, отличавшееся от мнения большинства. И он настаивал, что никто не должен его сопровождать.

– Интересно почему.

– Одинокие волки не любят бегать в стае. Тем более в стае собак. Тем более если волк считает себя львом. По мнению Оберона, все прочие были ему не ровня.

– Он так говорил?

– Вслух нет. Но иногда давал понять очень ясно.

– Неприятный тип, да?

– Местами. Думаю, он просто родился слишком поздно. Оберон был великим воином, а все великие сражения давно отгремели.

– Не считая грядущего, – заметил я.

– По сравнению с теми драками, которые мы учиняли в старые добрые времена, это вовсе не война, – сказал Озрик. – Настоящие войны Вестланда закончились до появления человечества. Тогда эльфы гибли не десятками, а сотнями тысяч. Людям, при всем их желании, еще долго нас не переплюнуть.

– Нынешний мир стал меньше, – заметил я. – Вряд ли он выдержит войну вроде той, что мы вели в древности.

– Все усложняется под солнцем, – согласился Озрик. – Появились новые расы, с которыми надо считаться. Мы утратили свое влияние. Теперь люди, орки и гномы делят мир между собой.

– И ты смирился с тем, что в новом мире нет места эльфам?

– Теперь уже неважно, с чем я смирился, а с чем – нет, – сказал Озрик. – Отныне решения принимаю не я, могу лишь дать совет. Хочешь получить его прямо сейчас?

– Не откажусь.

– Это даже не совет, а наблюдение, – сказал Озрик. – Племянник, знаешь, в чем твоя самая большая проблема, которую я вижу на данный момент?

– Просвети меня.

– Ты сам до конца не определился, эльф ты или нет. По крови ты – чистокровный эльф, но ты вырос и воспитывался в Вестланде, и я вижу, что у тебя сложности с самоопределением.

– Правда?

– Я несколько раз замечал, как ты говоришь о эльфах, используя местоимение «они» вместо «мы». Порой называешь какого-то эльфа человеком. Твои подданные будут следить за тобой, они обратят внимание на любую твою оговорку, и эта оговорка им очень не понравится. Следи за своей речью. И, прежде чем что-то решить, выбери, кем являешься ты сам.

– Странно, что ты не упомянул о человеческой женщине, которую я взял в жены, – сказал я.

– Полагаю, причины у тебя были, – сказал Озрик.

– Только одна.

– Ты ее любишь, – догадался Озрик.

– Именно.

– Это здорово, и я за тебя рад, – сказал Озрик. – Но наши женщины не придут в восторг от одного ее вида. Более того, они посчитают, что ты нанес им тяжкое оскорбление. Пренебрег ими. Некоторые мужчины тоже будут не слишком довольны.

– Почему? Ведь теперь им достанется на одну эльфийку больше. Или на этот счет тоже существует традиция?

– Раньше подобный вариант никому и в голову не приходил, – сказал Озрик. – Прецедентов не было.

– Каковы будут последствия?

– Разные. Будут говориться неприятные вещи, но исключительно за глаза, и никогда – в лицо. Могут пойти фривольные анекдоты. Ты переживешь.

– Открытые выступления? Бунты?

– Не думаю. Хотя… Когда дело касается королевского брака, первое, о чем начинают думать, это о наследниках.

– Не вижу никаких проблем. Человеческие женщины способны рожать детей от эльфийских мужчин.

– Да, но какие это будут дети?

– Мои.

– Вот так всегда и говори, – сказал Озрик. – Она ведь не из высокого рода?

– Нет.

– В принципе, это неважно. Просто я подумал, что ты мог взять ее в жены по причине какой-нибудь договоренности с Людовиком… Если это так, я хотел бы знать точно.