Тень Камбера - Кэтрин Куртц Страница 48

Слабая угроза поимела желаемый эффект, и развеселая молодежь успокоилась. Однако кроме мрачного и раздраженного Конала все, отправлявшиеся в путешествие с королем и его названным братом в то утро, все равно были в приподнятом настроении. Среди членов отряда насчитывалось еще шесть молодых людей, посвященных в рыцари на прошлой неделе, включая сэра Джэтема и бывшего оруженосца Дугала сэра Джасса Мак-Ардри. Сэйр де Трегерн и Роджер, граф Дженасский, люди более старшего возраста, должны были делиться своим опытом с молодым поколением рыцарей и улаживать споры, если возникнет такая необходимость. В путь отправлялся и полевой хирург архиепископа Кардиеля отец Лаел, хотя Дугал и имел не меньшую квалификацию. Отряд включал восемь копьеносцев Халдейна и еще троих людей Мак-Ардри, сопровождавших их с небольшим количеством багажа, а также достаточное количество оруженосцев и других слуг, чтобы заботиться о них обо всех. В общей сложности насчитывалось почти тридцать человек.

Дункан благословил отряд, когда они проходили мимо него, счастливые и возбужденные от предстоящего путешествия. Проводить молодых людей вышли многочисленные слуги, а также высокорожденные, как мужчины, так и женщины, в это время оказавшиеся при дворе. Зрители быстро переместились на верхние этажи замка, чтобы видеть, как уходит отряд. А путешественники, чьи кони цокали копытами о камни, уже выходили из-под арки, чтобы отправиться на север по дороге, идущей вдоль реки, к Валорету. Среди провожающих были Мерауд, Джаннивер и кормилица, державшая на руках крошечную дочь Мерауд Эйриан. Джаннивер возбужденно махала сэру Джэтему, стоя в компании молодого Брендана и оруженосца Лайема, остающихся дома. Сестры из аббатства святой Бригитты также вышли проводить отряд и спели короткий псалом благодарения.

Когда другие провожающие, стоявшие на ступенях, стали расходиться, Нигель тяжело вздохнул и повернулся к Моргану с Дунканом.

— Боже, я чувствую себя старым, — тихо сказал Нигель. — Все наши птенцы покидают гнездо. Здесь теперь будет ужасно тихо.

Улыбнувшись, Морган похлопал принца-регента по плечу.

— Привыкнешь, — также тихо ответил он. — Говорят, отцам легче остаться без сыновей, чем матерям.

— Поскольку я никогда не стану матерью, то, наверное, никогда и не узнаю этого, — вздохнул Дункан. — Хотя и для отца это тяжело.

Морган только кивнул.

— Я скажу вам свое мнение, когда Брендан немного подрастет. По крайней мере, на этот раз они отправляются не на войну.

— Нет, но переговоры в Торенте могут оказаться весьма сложными, в особенности, если выяснится, что Мораг больше нет в Ремуте, — заметил Нигель. — Но это все же не война. Да и что может случиться во время поиска?

— Если повезет — ничего, — сказал Морган. — Сейчас меня гораздо больше волнуют епископы. Однако, как кажется, у Келсона есть для них веские аргументы.

Нигель хмыкнул.

— Да, давайте просто надеяться, что все пройдет, как запланировано. Кстати, Аларик, когда тебе нужно уезжать?

— Где-то в середине дня. «Рафалия» уже стоит в Дессе. Я решил, что мы с Бренданом сегодня переночуем на борту, а утром с приливом отправимся в путь. Так мы гораздо быстрее доберемся до дома, чем по суше. Но в Лендурсе все равно будет еще очень сыро.

— Хм-м-м, надейся, что молодой Брендан не страдает морской болезнью, — сказал Нигель. — В любом случае у тебя есть время перекусить и выпить в последний раз перед тем, как отправиться в путь. Мерауд проследит, чтобы Брендан тоже перекусил. Дункан, почему бы тебе не присоединиться к нам — если, конечно, это утреннее мероприятие не отняло у тебя все силы. И сколько времени тебе нужно притворяться больным, раз все епископы уже отправились в Валорет?

Дункан грустно улыбнулся, когда они вошли в замок.

— Теперь, когда Келсон уехал, а остальные царедворцы вскоре переберутся из Ремута в Валорет, думаю, что мне с каждой минутой становится лучше. Если повезет, Кардиель вызовет меня через неделю или две, и мое выздоровление будет окончательным.

— Молись, чтобы он вызвал тебя ради того, чего ты хочешь, — тихо заметил Морган.

— О, я так и делаю, по несколько раз в день.

* * *

Не прошло и недели, как Келсон в Валорете повторил свой вариант той же молитвы, готовясь выступить перед собравшимися там епископами. Стояло мрачное унылое воскресное утро, солнце не выходило. Дождь не прекращался, похолодало, и Келсон был почти уверен, что простудился.

Дождь начался на второй день после выезда из Ремута и почти не переставал все это время. Они попытались остановиться у одного из представителей местной знати, чьи поместья располагались по пути следования отряда, чтобы переждать дождь, но не имели права слишком долго задерживаться, или Келсон пропустил бы открытие заседания синода и возможность обратиться к епископам перед тем, как они начнут обсуждение.

Отряд прибыл вчера вечером, на несколько дней позже, чем ожидалось. Участники путешествия промокли до костей, устали и были раздражены, так как почти всю дорогу им приходилось следовать под проливным дождем. Несколько человек уже простудились и кашляли. Они высушили одежду, погрелись у очагов, а слуги архиепископа быстро приготовили им обильный ужин.

Дождь не прекращался и ночью и все еще шел на следующее утро, когда пришло время отправляться в собор на торжественную мессу — открытие синода. И Келсон, и Дугал спали плохо.

Они тепло оделись, но в соборе было холодно, сыро и темно, свечей, горевших у алтаря, и факелов, установленных на боковых стенах, явно недоставало. Келсон уже сомневался, увидит ли когда-нибудь солнце. Он закутался в плащ, пытаясь согреться, когда стоял на коленях рядом с Дугалом, слушая мессу, но чувствовал он себя отвратительно. И большая часть его тщательно заученной речи вылетела из головы, когда у него заложило нос, и с каждым чихом, казалось, вылетало еще по несколько слов.

К тому времени, как месса закончилась и все стали перемещаться в здание капитула, Келсона уже не волновало, что это было то самое место, где похожее собрание священнослужителей объявило Камбера Мак-Рори святым двести лет назад, или даже то, что на протяжении некоторого времени одна из боковых часовен собора была часовней святого Дерини.

Король то и дело чихал, и перерывы между чихами становились все меньше, пока он шел из собора. Его настроение и уже абсолютно мокрый носовой платок не стали лучше и суше от того, что ему постоянно требовалось вытирать покрасневший нос.

Переход между зданиями был крытым, но это не помогло, поскольку секретарь архиепископа Брадена попросил Келсона и сопровождающих его лиц подождать перед входом в здание капитула, пока священнослужители не займут свои места и капеллан не наведет порядок. У входа было холодно и ветрено, несмотря на то, что Дугал, одетый в плащ с капюшоном, пытался прикрыть Келсона своим телом. Струи дождя все равно попадали под крышу колоннады, пролетая между колоннами. Под аркадой образовались лужи. Келсон удивился, что их не подернуло льдом, и сказал об этом Дугалу. Король с трудом сдержался, чтобы не показать характер, когда остальные сопровождавшие его лица были приглашены занять места в конце зала, а их с Дугалом так и оставили мерзнуть на ступенях.